Цепная реакция
Шрифт:
— Кстати о семье, — говорит Марко, — твой брат Алекс был одним из Кровавых Латино, так?
Я киваю.
Я был бы идиотом, если бы надеялся, что эта тема не всплывет рано или поздно. Мой брат был активным членом Кровавых Латино, пока Гектор Мартинез не предал его.
— Чу попался некоторое время назад. Большинство Старших было отправлено в ИУ.
ИУ, они же «исправительные учреждения».
— Я слышал.
Чу был вторым в верхушке. Как только его повязали, остальная верхушка КЛ пошла ко дну вместе с ним. Мой двоюродный брат Энрике почти
— Ты думаешь, Алекс связан с тем, что их всех повязали?
Ответственен ли Алекс за то, что Кровавые Латино развалились? Не думаю.
— Мой брат не предатель, — говорю я. Гордость Фуэнтесов глубоко в нашей крови, и я сделаю все, чтобы защитить моих братьев и имя моей семьи. — Comprende?[16]
Марко кивает.
— У меня к нему никаких претензий. Все хорошо, чувак.
Мариана Кастильо, девчонка, в которую были влюблены все парни во втором классе, садится с нами. Несколько девчонок следуют ее примеру. Мариана всегда была их лидером ... все, что она делала, остальные девчонки повторяли. У нее идеальная фигура, длинные ноги, и огонь в глазах, показывающий дерзкий и безжалостный дух.
— Ну и ну, значит, слухи оказываются правдой, — говорит она мне. — Луис Фуэнтес вырос.
Марко смеется.
— Думаю, у тебя появился фан-клуб, Луис.
— Присоединяйся к нам в субботу вечером, — говорит Мариана.
— Я должен работать,— отвечаю я ей.
— Стремно. А что, если мы ...
Ее прерывает оглушающий голос, разлетающийся по двору из громкоговорителя. — Луис Фуэнтес, пожалуйста, немедленно пройдите в офис директора Агирре, — голос повторяет сообщение, на случай, если по какой-то волшебной причине, я его не расслышал с первого раза.
Марко издает тихий свист.
— Проблемы с Агирре в первый день учебы, Фуэнтес? — спрашивает он весело. — Ему, скорее всего, сказали, что мы с тобой были друзьями в младших классах. Частенько мы тогда в неприятности попадали, да?
— Бывало. — Мы с Марко сидели вместе тогда практически в каждом классе. Я всегда получал хорошие оценки, но Марко всегда умудрялся меня уговорить на любую проказу.
— Тебя тоже вызывали? — спрашиваю я его.
— Первым делом с утра. Агирре скряга и постарается испугать тебя, чтобы ты следовал всем его правилам. Он попытается тебя разговорить, но держи рот на замке. Это ужасно выведет его из себя. Так смешно наблюдать за тем, как краснеет его лицо.
— Спорю, что это связано с той перебранкой с Дуганом в раздевалке, — встревает Педро.
— Удачи, — говорит Мариана..
— Спасибо, — говорю я, надеясь, что я не нуждаюсь в ней.
Несколько минут спустя я нахожу главный офис. Пожилая женщина за стойкой выглядит измученной, пока ученики, стоящие вокруг, требуют сделать изменения в их расписании или записываются на встречу со школьным консультантом.
Я решаю подождать в очереди, а не оповещать о своем прибытии. Я не особо желаю встречи с Агирре. Марко не единственный, кто
Дверь в офис Агирре открывается и оттуда выходит высокий мужчина, одетый в костюм.
— Фуэнтес! — выкрикивает он поверх остального шума. Он сканирует взглядом комнату, пока не останавливается на мне. Он не выглядит довольным тем, что видит меня. — Ко мне в офис, — приказывает он.
Я протискиваюсь сквозь толпу.
Садясь на краешек своего стола, Агирре держит папку с моим именем. — Заходи, Луис. Садись.
Я сажусь на один из стульев и оглядываюсь вокруг. Памятные моменты Фейрфилд Хай вперемешку с фотографиями Аригге со старыми выпускниками развешены на стенах. Я вижу игрока в теннис, защитника в НФЛ и ведущего программы новостей. Впечатляюще.
Может лет через десять я тоже буду с ним на одной из фотографий, выставленной в его офисе.
Но точно не сейчас. Сейчас Агирре смотрит на меня с выражением гнева, смешенного с раздражением, на лице.
— Последний раз, когда Фуэнтес был вызван в мой офис, это был твой брат Алекс. Он был магнитом для неприятностей. — Он кидает мой файл на стол. — Я думал, что ты другой, Луис. Ты был отличником в Флатайрон Хай, и эта школа считается второй лучшей старшей школой в Колорадо. Ты был в почетном комитете, активистом в студенческом консульстве, играл в футбол и был капитаном команды по плаванию.
Я киваю.
— Да, сэр.
Он наклоняется вперед.
— Тогда какого черта ты ввязываешься в драки в раздевалке?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю.
Агирре глубоко вздыхает.
— Если бы мне давали доллар каждый раз, когда я слышу «я не знаю», я был бы уже миллионером. Нет, миллиардером. Я придерживаюсь политики нулевой терпимости. То, что произошло в раздевалке между тобой и Джастином Дуганом стало моей проблемой. Знаешь, что я делаю со своими проблемами?
Я не отвечаю.
Он снова наклоняется вперед и говорит тихим, спокойным голосом, чтобы полностью завладеть моим вниманием.
— Мои проблемы получают наказание. После этого идет отстранение. Три ошибки, и ты исключен.
Когда он берет со стола голубой листок и протягивает мне, я с трудом сглатываю. Мое первое наказание. Я ни за что, что бы ни случилось, не собираюсь что-либо еще нарушать. Даже если меня будут называть мексом все оставшиеся девять месяцев.
— Это пойдет в мое личное дело? — спрашиваю я, смотря на голубую бумажку у меня в руках.
— Боюсь, что да.
Черт. Я почти вижу, как я забираюсь ночью в школьный офис и помогаю отчету о наказании испариться. В фильмах люди постоянно забираются в офисы и воруют файлы. Это точно будет выбросом адреналина, особенно, если мне удастся это провернуть.
— А теперь убирайся отсюда, — говорит Агирре. — Я не хочу видеть твое лицо в моем офисе еще раз, если это не о том, чтобы сказать мне, что ты в списке отличников. Держи голову в своих книжках, и все между нами будет отлично.