Цепной пес и одинокий волк
Шрифт:
– Не знаю. Вроде ни одного.
– У нас говорили, что ты крутой бандит.
Молодцов усмехнулся.
– Пока случай не подворачивался.
– Говорили еще, что ты в Афгане служил.
– Было дело.
– Там-то, наверное, убивал?
– Стрелял - да, в духов, но не знаю, убил кого или нет.
– Но наверняка думал, что убил! Хотел этого.
– Там было такое чувство, как будто это автомат убивает, а не ты. Это ж не лицом к лицу, не видишь, как он умирает. Как у тебя сейчас.
Серегин вспыхнул.
– Врешь ты все! Только что на твоих глазах двух человек убили, а ты и бровью не повел!
– Эти человеки, как ты их называешь, псы, хотели
– Все равно, у нормального человека смерть должна вызывать шок.
– Смерть-то я видел. Не раз. Но сам не убивал. Ну, ты-то первый раз в человека стрелял.
– Второй. Первый - по тебе, когда ты от меня деру дал.
Молодцов с любопытством посмотрел на Серегина.
– На поражение стрелял?
– Вдогонку. Я уже не успевал прицелиться, видел только, как за деревьями твоя спина мелькала.
Молодцов хмыкнул и мотнул головой.
– А если б успевал?
– Постарался бы попасть.
Молодцов пристально посмотрел на него, прищурился.
– Неувязочка, сержант. Чем я для тебя за эти полчаса лучше стал?
– Дело не в тебе. Лично мне ты ничего плохого не сделал, но ты преступник и я обязан предотвратить твой побег, даже если для этого придется тебя убить. Но когда кто-то пытается убить тебя, я должен тебя защищать, как и любого другого человека. И если у меня нет другого выхода, я должен его убить. Хоть этот человек в сто раз лучше тебя. Перед законом все равны.
Молодцов слушал с кривой ухмылкой.
– Ты, значит, законник. Правильный мент. Что ж, лучше правильный, чем поганый, как твой прапор.
Лицо Серегина в одно мгновение потемнело.
– Может, его...
– Не может, а точно. Не нравится, что я его поганым назвал? А какой он? Видишь, иногда и поганым не везет. Посмотрим, повезет ли правильным.
Серегин не ответил.
– Значит, ты стрелял, не потому что шкуру мою хотел спасти, а потому, что закон так велит?
– допытывался Молодцов.
– Одно другому не мешает. Просто закон обязывает меня тебя защищать.
– Обязывает, - Молодцов брякнул наручниками, - Если б не закон, то плевать, пусть убивают?
– Не понимаю, что ты хочешь услышать? Если б на твоем месте другой был, я бы так же поступил.
– Я понять хочу, мусор ты обыкновенный или чело...
– Нечего тут понимать! Я сотрудник милиции и исполняю свои обязанности. А на счет тебя... Хорошее в каждом можно найти, даже в бандите. А к хорошему привыкнешь, плохое перестанешь видеть, забудешь про ваши преступления и превратишься в такого как Зломан - офицер, который хочет тебя дружкам сдать.
– Они мне не дружки. А офицера ты не к месту приплел. Ему плевать и на плохое, и на хорошее, и на милицию, и на людей. Он просто деньги делает, на всем.
– Из-за таких нас и ненавидят!
– у Серегина загорелись глаза.
– А должно быть, если ты милиционер, то закон для тебя - превыше всего!
– То есть, всегда надо по закону?
– Конечно!
– Делай по закону и ни о чем не думай?
– Думать думай, но самодеятельности не допускай. Если каждый по-своему начнет закон исполнять, это уже анархия будет - беззаконие то есть.
Лицо Молодцова стало жестче, в глазах появился недобрый блеск, руки в наручниках задвигались, словно им не давал покоя внутренний зуд.
– Ты, правда, так думаешь или прикидываешься?
– он даже заерзал.
– Ты не видишь, что вокруг творится? Не видишь, где живешь? У нас закон, что дышло, куда повернул... Много я законников видел, и каждый закон на свою сторону перетягивал. Все ведь денег хотят.
– Не все!
– Все. Ты один такой.
В лице Молодцова, во всем его теле появилось напряжение.
– Это я и без тебя знаю! Я правду признаю. Только не закон виноват, а люди, которые им свое беззаконие прикрывают! Но я за них не отвечаю, я за себя отвечаю и могу прямо сказать - я всегда поступаю по закону!
– Что ты заладил как попугай: по закону, да по закону. Дерьмо твой закон, а ты баран упертый, если служишь ему, - с сердцем выпалил Молодцов.
– Если ты слепо предан этим выдуманным кабинетными умниками буковкам, которые хранятся как святая истина на архивных стеллажах, но не имеют ничего общего с реальной жизнью! Тебе говорят, что когда ты делаешь по закону, ты помогаешь тем, кто его нарушает. Но тебе главное, что ты - правильный.
– Как я им помогаю?
– Серегин покраснел.
– Да просто. Возьми хотя бы меня. Те, которые хотят меня убить, достали меня даже в ментовке, а ты охраняешь меня от них для того, чтобы вернуть обратно в ментовку. Подумай, какой в этом смысл? Они и других ментов подкупят и в следующий раз уже не допустят осечки.
– Ах, вот ты куда клонишь? Хитро! Как это у вас говорят, развести хотел? Разжалобить, чтоб я сам с тебя наручники снял?
– Чтобы я тебя жалобил? Ты кому это говоришь?
– Молодцов смерил его взглядом.
– Чтобы я перед каким-то ментенком...
– А, вот! Ты проговорился! Ты меня ниже всего считаешь! Я для тебя даже не мент - ментенок!
Молодцов выдвинул челюсть.
– Да ты знаешь, кто я по жизни? А ты...
Серегин вскочил на ноги, заговорил с жаром, задыхаясь.
– Ну, кто ты по жизни? Давай, скажи! Не верь, не бойся, не проси? Да? А еще - кради, грабь, разводи лохов, как вы говорите, вымогай, бей и отбирай последнее! Остальных вы за людей не считаете! Рабочий, врач, пенсионер - все они по вашим понятиям лохи, живущие на зарплату, стадо, с которого кормятся,..
– передразнил, - ...крутые пацаны! Вы придумали понятия, по которым вы якобы исключительные, выше всех. А чем вы выше? Вот чем ты выше других? Я вижу в тебе только одно - силу. Да, ты сильный, но это не дает тебе права на мзду с тех, кто слабее. Он слабей, но может быть в сто раз чище, лучше. Ты бандит, что тебя окружает? Может, вокруг него сад, а вокруг тебя - пепелище, и ты выше него?