Цепные Псы Россы
Шрифт:
Скрыть факт побега с Сортировки не получилось. Одного беглеца они поймали, со злости отхайдокали так, что места живого не осталось. После больнички его тут же отправили первым рейсом в резервацию Тихая лощина. Там его и похоронят с подобающими почестями. А девчонку так и не нашли. Парень отвлек на себя внимание гончих, а когда его поймали и обнаружили, что он один, след был потерян. Потом еще двое суток искали, только так и не нашли. Гончие пасовали, ничего не нанюхали, такое ощущение, что она сквозь землю провалилась. Когда факт побега всплыл, к розыскам подключилась городская полиция, только и они не справились.
Нимроду конечно досталось.
Нимрод сник окончательно. Благо что не арестовали сразу, запил по-черному. В приказном порядке заставил Рудоу присоединиться. Они теперь парочка близнецов, если одному дорога на рудники ляжет, второй прицепом последует. Как никак за пришельцев гореванов оба отвечали. Нимрод как начальник, а Рудоу как непосредственный исполнитель. Вот и квасили они вдвоем трое суток, ожидая начало военного трибунала. За пределы Сортировки им ходу не было. Рудоу старался половинить дозы, его организм не выдерживал алкогольную атаку, а Нимроду все ни по чем.
Когда за ними пришли, Нимрод с трудом нашел свои штаны и, раскачиваясь словно при сильном шторме, натянул их на худые волосатые ноги. Идти самостоятельно у него не получилось. Рудоу пришлось спасать положение. Два укола отрезвина. Один себе, другой Нимроду и полчаса войны за отхожее место. Отрава из них исходила галопом. В номере был только один унитаз. Рудоу досталась ванная, которую он с радостью и уделал.
Комендант встретил их сурово, но с пониманием. Протянул коричневый конверт и обрисовал обстановку. На следующий день за ними прислали грузовик из военной комендатуры.
Окошко, разделяющее кабину и кузов резко отодвинулось и показалось злое лицо полковника Нимрода.
— Капитан Рудоу, доложите обстановку, — потребовал он.
— Без происшествий, — бодро отрапортовал Рудоу, подумав про себя: «какого хрена старому алкоголику от него потребовалось?»
— Отлично, капитан. Вы это, оставляйте молодняк на сержанта Милка, а сами передислоцируйтесь в наш походный командирский пункт, — приказал Нимрод и захлопнул окошко.
Капитан Рудоу так и застыл с каменным лицом. Это как он себе представляет передислоцироваться. Машина по пустыне на полном ходу идет, а ему получается по борту придется ползти. Сорвешься и под колесами следующего грузовика богу душу отдашь. Но делать нечего, приказ есть приказ.
Рудоу посмотрел пристально на Милка. От рыка Нимрода, тот проснулся и теперь пучил спросонья глаза. Рудоу нашел в памяти самое зверское выражение лица и показал его сержанту. Мол, если допустишь здесь балаган, я тебя на портянки порву, а потом из пушки выстрелю.
Милк, кажется, все понял. Нервно заерзал на месте, поправил лямку автомата, оглядел новобранцев и высморкался в видавший виды платок. Его сморкание произвело на новобранцев впечатление не хуже разорвавшейся рядом бомбы.
— Зверь, — отрекомендовал Милка бойцам капитан Рудоу и, тяжело вздохнув, полез за борт.
Проклиная всех и вся, а в первую очередь старого алкоголика и циника Нимрода, Рудоу откинул брезентовый полог, высунулся наружу, нащупал ногой борт и на счет три шагнул из кузова.
Пока он полз по борту к кабине, он вспомнил всю свою неудавшуюся жизнь, которая могла так до абсурдности глупо и бездарно закончиться. Но Рудоу понимал, что ослушаться Нимрода не мог, полковник считал себя героем. Как никак они теперь снова при деле и их не заклеймили кастой лишенцев, и все эти заслуги Нимрод приписывал себе.
В кабине его уже ждал Нимрод с бутылкой чавгра и двумя стаканами. Рудоу плюхнулся рядом на сиденье, и захлопнул дверцу.
— Это ты правильно сделал, а то жарко чересчур. И какая сволочь пустыню придумала. На фига она нужна. Гореваны не дураки к городу не попрутся. На фиг мы им сдались, — сказал Нимрод и сунул стакан с ароматным чавгром в руки Рудоу.
Бутылку Нимрод надежно держал между ног, отчего она очень двусмысленно торчала вверх. Полковник глумливо усмехнулся и выхлебал стакан в один присест. Выдохнул громко, утер выступившую испарину и пробормотал:
— Хорошо забрало. Нормальненько так.
Полковник Нимрод посмотрел на Рудоу сердито.
— Почему стакан полный. Марш пить. Приказываю.
А пить совсем не хотелось. Организм уже не принимал, но с Нимродом не поспоришь. Себе дороже. Рудоу поморщился и выпил чавгр залпом. Потеплело. Похорошело. Паровозом в голову дало. Картинка чуть поплыла, но восстановилась.
— Вот теперь порядок, — одобрил Нимрод. — Вот теперь порядок.
Он наполнил стакан капитану, потом наплескал себе щедро до краев, и снова зажал бутылку между ног, обернулся к молодому парнишке с прыщавым лбом и пушком вместо усов под носом. Парень отчаянно вцепился в баранку и делал вид, что его тут нет. Похоже до появления Рудоу, Нимрод успел изрядно пропечь новобранца, в красках обрисовал все радости предстоящей солдатской жизни. Паренек до сих пор находился под впечатлением.
— Слышь, Косяк, тебе налить? — предложил Нимрод, криво ухмыльнувшись.
Паренек побледнел, не зная что ответить. Если согласится, капитан мог и в морду дать за распитие спиртного за рулем. Откажешься, тоже в морду можно схлопотать, что обижаешь старшего по званию.
Паренек помотал головой, и замер, ожидая гнева полковника.
— Молодец, Косяк, пить вредно.
Нимрод повернулся к Рудоу, подмигнул, наклонился и шепотом стал рассказывать:
— Знаешь, почему я его Косяком зову. Смешная история приключилась. Этому дурику повестку прислали, все по форме, как надо, а он от страху в штаны наделал. Ну и решил что называется оторваться по последней. С девочкой своей то се, как надо, ну и вместе удумали они дунуть напоследок. Трава видать им забористая попалась галлюциногенная. Девочку быстро отпустило. А этого накрыло основательно. Он такой обкумаренный и приперся на призывной пункт. Как уж добирался, хрен знает. А на призывном глюка словил. Показалось что он в пекло провалился, а вокруг тьма тьмущая чертей, ну паренек и стал чертей гонять. Вооружился мокрой шваброй и давай за полканами гоняться. Девчонка за ним приперлась, сумела мужикам объяснить, что происходит. Паренька еле скрутили, вкатили лошадиную дозу отрезвина и в карцер.
Нимрод заржал, Рудоу поулыбался для приличия. Пареньку не повезло, теперь он на всю жизнь Косяком остался, а эту историю будут рассказывать и пересказывать. Солдатский фольклор. Даже когда он станет стариком, если конечно доживет, то все равно будет Косяком.
— Давай по второй хлопнем что ли.
Выпили. Посидели немного молча.
— Я тебя вот что к себе позвал. Как тебе нравится вся эта шебуршень? — спросил Нимрод и пристально посмотрел на капитана.
— Даже не знаю… — протянул Рудоу, собираясь с мыслями. После чавгра думалось всегда вяло, но ему было не привыкать.