Цепные Псы Россы
Шрифт:
К нему и направился Рудоу.
Увидев капитана, Головяк переменился в лице, глаза заблестели, он облизнул пересохшие губы и первым делом спросил:
— Спаси Отечество! Дай похмельнуться!
Рудоу покачал головой. Головяк тут же обмяк, и кислое выражение «страдающий палач» вернулось на лицо.
— Где вчера так квасили? Тебя что не предупредили, что завтра выезд? — спросил Рудоу. — Перед работой же обещал ни-ни.
— Так то когда обещал. А вчера повод подвернулся в виде Нимрода. Он с собой целых пять литров чавгра принес, так мы литра четыре усидели. А утром как дернули на вызов, я и не догадался взять с собой.
— Какой план дальнейших действий? — спросил Рудоу.
— Ты
— Рыбник, ты чего совсем мозги пропил. Спрашиваю чего сейчас делать будете?
— А! — протянул понимающе лейтенант. — Сейчас получим пробы воды, возьмем болванки, введем необходимые изменения и в садках с питательной массой и усилителями роста будем выращивать конечный продукт. Живую биоактивную массу, под кодовым названиям «пиранья». Короче, вырастим пару стаек таких рыбешек, которым ядовитая гадость гореванская будет не по чем и запустим их в этот туннель. Очень любопытно получится.
Похоже, научники разобрались с пробами воды и грунта и передали Рыбакам результаты. Для порядка копию результатов получил и Рыбник. Он только взглянул на лист бумаги, заполненный словами и символами, поморщился и вернул результаты обратно. Кивнул, мол, пусть ребята работают, всецело доверяю и бдю. Рыбаки тут же погрузились в работу. Из фургона были извлечены большие запечатанные металлические чаны. Один такой чан несли вдвоем. Всего они вытащили три чана и выставили их ровно в ряд. В это время один из Рыбаков колдовал над пробирками, соединяя разные составы и растворы, переливая их в колбы, нагревая и остужая. Он готовил вакцину с заданными параметрами генетических изменений, эта вакцина активирует заготовки, и они начнут развиваться в нужном направлении. Другой Рыбак повозился над цифровым замком чана, отпер его и откинул крышку.
Рудоу привстал на носки, чтобы было лучше видно. Пить с Рыбаками ему доводилось, но вот наблюдать вблизи за их работой не пришлось.
В чане плескалась нежно розовая субстанция, похожая на недозревшее желе. Так выглядела заготовка. После того как в чан будет добавлена вакцина, его закупорят, и заготовка начнет развиваться. Единая масса начнет делиться и формировать десятки живых объектов, которые в последствии и станут «пираньями», по сути биороботами с четко сформулированной программой, а внешним видом они будут напоминать среднюю, размером с ладонь, рыбешку розового цвета.
— Говорят вы в городе основательно облажались. Как вы могли наших инопланетян упустить? — неожиданно спросил Рыбник.
— А ты веришь, что они инопланетяне? — ответил вопросом на вопрос Рудоу.
— Мне по статусу положено верить командованию. А оно приказало верить, что задержанные звездолетчики были диверсантами гореванов. Только если честно, задолбало верить во всякую дурь. Какие они к Цепным Псам гореваны. Что я гореванов не видел, — морща виски, сказал Головяк.
— Не мы их упустили. Нас даже там не было. Они из камеры ушли. Вырубили охрану и свалили. Одного потом нашли. А вот девчонки как не было. Ничего не понятно. Весь город на уши поставили. Безопасники землю рыли, и ничего. Нас под трибунал, а только в последний момент решили, что и на передовой можно пулю схлопотать. Не хрен пушечным мясом разбрасываться, пусть лучше землю на благо расе удобрим.
— Это то как раз понятно, только вот я как узнал о побеге, задумался крепко. Насколько помню, Нимрод инопланетчиков к мозгоклюю отправлял. Было дело? — нахмурившись, спросил Головяк.
Рудоу не понимал, куда клонит Рыбник, но все же ответил.
— Отправлял. Сразу как приехали в форт, первым делом и распорядился.
— После работы мозгоклюя, человек выпотрошенным должен быть, без следов своей личности, опустошенным, не способным на самостоятельные действия. А тут побег.
— Мозгоклюй им новую личность сформировал. Правда покорную. Использовалась психо-матрица трутня, рабочего с Рудника. По идее должно было сработать. Может сбой какой прошел? — задумался Рудоу.
— Если бы был сбой, то это сделало бы пришельцев дебилами, а дебилы не убегают из камеры. Им и в тюрьме хорошо. Тут другое что-то. Я думаю у мозгоклюя ничего не получилось. Не смог он новую личность склеить, или склеил, да старую не стер. Пришельцы справились с загруженной посторонней программой.
— Да не. Бред, — сказал Рудоу, но все же засомневался. — Мы когда их везли, они овощами были, не шевелились, под себя ходили. А ты говоришь…
— Правильно. В это время они себя чистили. Ты когда дерьмом каким-нибудь отравишься, тоже почитай на труп похож. А когда они от искусственной личности избавились, то и задумались о побеге. Вот тебе и вся загадка. Я бы этих пришельцев на месте убил. Они еще заставят нас пожалеть о том, что мы это не сделали. Вот увидишь.
— Да брось ты. Парня отправили на перековку в Тухлую лощину. Ты же знаешь, что это за местечко. Ад на земле. А девчонка… что девчонка… что она может… девчонка не опасна… ей бы от нас спастись, да спрятаться, — усмехнувшись, на одном дыхании произнес Рудоу. Только вот усмешка получилась кислая, неправдоподобная. Что-то внутри него говорило, что Рыбник прав.
— Убеждай себя. Убеждай, — сказал Головяк. — Кажется, мои заканчивают.
Рыбник, химичивший с вакциной, закончил с ней возиться и теперь разливал точно выверенную дозу по чанам. Другой Рыбник закрывал за ним крышки чанов.
— Можешь доложить своему Нимроду, — гордо сказал Рыбник, — к штурму гореванских гадюшников все готово. Часа через четыре мы запустим «пираний» в туннель, и живые позавидуют мертвым…
Глава 4 «Тухлая лощина»
Досчитать до четырех, затаиться и переждать. Будет не очень больно, если отключить болевые центры, боль придет потом, когда он окажется в бараке на нарах. Ночью он будет беззвучно выть, кусать промасленную ветошь, служившую простыней, чтобы только сдержаться и не завыть в полную силу, будя весь барак. За это новое наказание, после чего его бросят в каменный мешок, трехметровую бетонную яму метр в поперечнике. В ней нельзя ни сесть, ни лечь, только стоять: день, два, три, неделю, пока наказанный не начинал сходить с ума. Спать не давали, раз в пятнадцать минут включался яркий свет и стенки каменного мешка начинали бить легкими разрядами тока, включалась громкая режущая слух музыка. Через две недели полумертвого, но главное покорного и сговорчивого заключённого извлекали из каменного мешка и возвращали назад в барак. Обычно заключённый после каменного мешка становился согласен на всё, только бы не вернуться туда.
Горец побывал в каменном мешке уже дважды, став легендой резервации «Тухлая лощина», как её называли все от заключенных до надсмотрщиков, учёных, сотрудников научного центра и инкубаторов, где выращивали шурале.
Последовал новый удар в живот. Перед глазами вспыхнули разноцветные звезды и затрещало в голове. Никита согнулся пополам, но ему не дали упасть. Два надсмотрщика крепко держали его под руки, он повис у них на руках, третий проводил «обучение», как они это называли. Того кто бил звали Бодало, настоящего имени никто не знал и не стремился узнать, он был из лишенцев и старался выслужиться перед командованием Резервации, чтобы его восстановили в статусе.