Цербер
Шрифт:
Несмотря на то, что у них самих воды оставалось на дне фляги, Рону с Джеком пришлось поделиться со своим другом драгоценным ресурсом.
— …А значит, остались без завтрака! Но я сегодня добрый, и песок отменяется благодаря проявленной вами взаимовыручке и самоотверженности в спасении своих товарищей! Вольно, арбузы ушастые! Можете пару минут передохнуть…
30
Рон отвернулся. Это была новая пытка для человеческого духа. Все уплетали бобовую кашу, а Хромая сотня сидела
«И все из-за этих скотов! — с ненавистью подумал Рон, зло посмотрев на доходяг, но сумел осадить себя: — Успокойся, Рон, упокойся… Они ни в чем не виноваты, просто нас пытаются низвести до звериного уровня. Держись… Не позволяй им сделать с собой этого».
— Встать, хромоногие курицы! Отдых после утренней пробежки закончился! Взяли свои мешки и пошли набирать воду!
Все, у кого еще оставалась вода в фляжках, поспешили ее выпить. О чем через минуту горько пожалели.
— Я соврал, скоты! — счастливо заржал сотник Гром, приведя Хромую сотню к баку с водой, от которого шли многочисленные краники. — Учитесь беречь и распределять фляжку воды на сутки! Она здесь величайшая ценность! Воду вам будут выдавать только один раз в день — вечером! А теперь за мной бегом марш!
— Сволочь… — прошептал Джек. — Как же мне его хочется удавить…
Рон сам чуть не плакал, и заплакал бы, но влаги, чтобы выдавить даже слезу, в организме не было. Он с радостью бы помог Джеку в его желании, но понимал, что у них ничего не выйдет.
— Неужели опять марш-бросок? — захныкал Жак, едва переставляя ноги.
— Вряд ли, — ответил Джек Вильямс.
— Почему?
Даже они, несмотря на весь свой садизм, должны понимать, что еще одного бега по холмам мы не перенесем.
Так и оказалось. Сотник Гром привел свою Хромую сотню на небольшой чистый пятачок земли, окруженный холмами.
— Встать в круг по одному!
Вокруг полянки в одно мгновение образовалось живое замкнутое кольцо.
— Тебе кто разрешал опустить мешок, гниль?! — в ярости закричал сотник, подскочив к одному из рекрутов.
— Простите, господин сотник! — закричал тот.
Гром с размаху отвесил ему удар в живот, и рекрут, согнувшись пополам, упал на землю.
— Взять мешок и встать, падаль!
— Слушаюсь… господин сотник…
Рекрут, с большим трудом хватая ртом воздух, точно рыба, поднял с земли осточертевший спальник с песком внутри и встал.
— Так-то!
Гром снова встал в центр образованного круга и продолжил речь:
— После каждой пробежки мы будем учиться рукопашному бою. Начнем с простого: кулачная схватка. Сейчас я вам покажу все болевые точки человека и приемы, применив которые можно надолго вывести противника из строя. А чтобы вы их лучше запомнили, я покажу их на вас!
Сотник показательно размявшись, как это делали плохие парни в кино, взмахнув руками и приподняв плечи, а также покрутив головой, двинулся
— Смотрите внимательно, чтобы я не показывал их на ком-нибудь дважды, — предупредил он.
И началось. Гром бил своих подопечных руками, ногами и даже головой. Бил в лицо, живот, грудь… Количество приемов просто поражало воображение. После каждого удара сотника рекрут с громким стоном валился на землю и старался как можно быстрее встать и поднять свой мешок, чтобы не оказаться забитым в лежачем положении, как первый несчастный, прозванный Громом симулянтом и получивший много ударов ногами, прежде чем ему было позволено встать.
Медленно, но верно подходила очередь друзей.
Жак отлетел метра на полтора от удара ногой в грудь. Тяжелая подошва пришлась ему точно по ребрам.
Джек осел, где стоял, после удара по почке.
Рон старался как-то подготовиться, по все равно громко вскрикнул от удара по печени.
Сотник продолжал обход, одаривая всех ударами, комментируя их, и ни разу не повторился.
— Положить мешки, — обойдя всех, наконец, разрешил истязатель.
Финист с огромным облегчением шмякнул мешок на землю.
— Ты, тринадцатый, и ты, пятьдесят пятый! Живо в центр круга! — позвал сотник, наугад указав на двух рекрутов.
Под номером тринадцать числился Жак. Он, затравленно оглядевшись, несмело затрусил к сотнику. С противоположной стороны в центр также подходил парень лет тридцати.
— Ты, ходячая глиста, — закричал сотник в лицо Жаку, — ударь его!
— За что, господин сотник? — втянув голову в плечи, спросил Жак Грэмхэм.
— Что значит «за что», хрен ты собачий?!! — разъярился сотник. — Ты должен его ударить, потому что я тебе приказал! А что следует делать, когда тебе дан приказ вышестоящим начальником?!!
— Выполнять, господин сотник…
— Правильно, слизень ты огуречный! Ты должен немедленно выполнить приказ! Не обсуждать его, не задавать дурацких вопросов, а исполнить!!! Ну, врежь ему!
Жак, ранее никогда не дравшийся, да и сам Рон с Джеком дрались не больше двух раз в своей жизни и то по малолетству, не поделив какую-то игрушку, с абсолютно круглыми от ужаса глазами ударил пятьдесят пятого. Прозвучала звонкая пощечина.
— Ты как бьешь, недомерок?! — загремел Гром в ухо Жаку. — Это разве удар?! Ты должен ударить его так, чтобы он свалился на землю! Вот так!
Гром заехал пятьдесят пятому в челюсть, и рекрут свалился, сплевывая на землю кровь.
— Вот так! — снова сказал сотник и повторил прием уже на самом Жаке, с тем же результатом, что и с первой жертвой.
— Встать, слабаки!
Рекруты с трудом поднялись с земли.
— А теперь драться, кенгуру бесхвостые! Если будете сачковать, я вас пришибу в назидание другим! Вы меня еще узнаете, симулянты! Начали!
Спарринг явно не задался. Драться никто из них не умел, поэтому все удары были корявыми и легко отбивались противниками.