Cердца трех
Шрифт:
Тут ее взгляд случайно упал на платок, который она недавно так презрительно отшвырнула прочь. Она подбежала к нему и подняла с земли.
— Бедный пострадавший платочек! — нежно сказала Леонсия. — Я и перед тобой должна извиниться. Я сама тебя выстираю и… — Она подняла глаза на Фрэнсиса и продолжала, обращаясь к нему: — …и верну его вам, сэр, свежим, с вечной благодарностью моего сердца.
— А печать зверя? — спросил молодой человек.
— Простите! — с раскаянием произнесла она.
— И вы не будете сердиться, если моя тень упадет на вас?
— Наоборот! — весело воскликнула она. — Вот — теперь я сама встала на вашу тень. Пойдемте!
Фрэнсис кинул песо [13] улыбающемуся мальчику-индейцу. А затем, радостный и взволнованный, он повернулся и направился вслед за Леонсией по тропинке, ведущей сквозь зеленые заросли к белевшей вдали гасиенде.
На широкой пьяцце [14] гасиенды Солано сидел Альварес Торрес. Сквозь отверстие в пышной листве тропических деревьев он увидел пару, приближавшуюся по извилистой дороге к дому. Торрес увидел, вернее, ему показалось, что увидел, нечто такое, что заставило его заскрежетать зубами от ярости и сделать абсолютно неверное заключение. Он пробормотал какие-то проклятия и от злости не заметил, что папироса у него погасла.
13
Песо — испанская серебряная монета.
14
Пьяцца — терраса.
Что же он увидел? Леонсия и Фрэнсис шли рядом, поглощенные разговором настолько, что, по-видимому, забыли обо всем на свете. Фрэнсис в чем-то горячо убеждал Леонсию — словами и жестами. Молодая девушка на мгновение даже остановилась — видимо, ее сильно тронули мольбы спутника. И вдруг — Торрес едва верил своим глазам — вдруг Фрэнсис вынул из кармана кольцо, а Леонсия, протянув ему левую руку и глядя в сторону, позволила молодому человеку надеть это кольцо на ее четвертый палец. А в том, что это обручальное кольцо, Альварес Торрес готов был поклясться.
На самом же деле Фрэнсис только вернул девушке обручальное кольцо, подаренное ей Генри. Леонсия же, сама не зная почему, приняла это кольцо довольно неохотно.
Торрес отшвырнул прочь погасшую папиросу и стал с досады крутить свой ус, словно находя в этом некоторое облегчение. Наконец он решил пойти навстречу молодым людям, уже показавшимся на пьяцце. Поравнявшись с ними, Торрес даже не ответил на приветствие молодой девушки. Вместо того он повернулся к Фрэнсису и, возбужденно жестикулируя по обыкновению всех представителей латинской расы, злобно выкрикнул:
— Хоть от убийцы и не ожидаешь стыда, все же, по крайней мере из простого чувства приличия…
Фрэнсис грустно улыбнулся.
— Ну вот! Опять началось! Еще один сумасшедший в сумасшедшей стране! В последний раз я имел удовольствие видеть этого господина в Нью-Йорке. Тогда он вел со мной серьезный разговор. А здесь при первой же встрече заявляет мне, что я не кто иной, как бесстыдный, незнакомый с приличиями убийца.
— Сеньор Торрес, вы должны просить извинения, — гневно произнесла Леонсия. — До сих пор еще не бывало, чтобы гостю пришлось выслушивать оскорбления в доме Солано.
— А разве в доме Солано оказывают гостеприимство тому, кто убил одного из представителей рода? — возразил Торрес. — Очевидно, нет такой жертвы, которую вы не были бы готовы принести во имя гостеприимства.
— Успокойтесь, сеньор Торрес, — любезно посоветовал Фрэнсис. — Я знаю, в чем ваша ошибка. Вы воображаете, что я Генри Морган. На самом деле перед вами Фрэнсис Морган, и мы с вами еще недавно вели деловую беседу в кабинете мистера Ригана в Нью-Йорке. Пожмем друг другу руки — вот и все извинения, которых я от вас потребую.
Торрес, совершенно ошеломленный тем, что мог так ошибиться, пожал протянутую Фрэнсисом руку и рассыпался в извинениях перед Фрэнсисом и Леонсией.
— А теперь, — сказала молодая девушка, радостно засмеявшись, — я должна позаботиться о комнате для мистера Моргана, да и одеться мне не мешает. — С этими словами Леонсия хлопнула в ладоши, призывая горничную. — А потом, сеньор Торрес, с вашего позволения, мы вам расскажем о Генри.
Леонсия ушла к себе. Фрэнсис также направился в отведенную ему комнату, куда его проводила молоденькая и хорошенькая горничная-метиска. Торрес между тем пришел в себя и почувствовал, что злость его не только не улеглась, но, наоборот, только усилилась. Так вот кто надел Леонсии на руку кольцо! Этот пришелец, совершенно незнакомый ей человек! Охваченный страстью, сеньор Альварес быстро соображал. Леонсия — та девушка, которую он всегда называл владычицей своего сердца, — Леонсия вдруг обручилась с каким-то неизвестным гринго из Нью-Йорка. Невероятно! Чудовищно!
Хлопнув в ладони, Торрес велел подать нанятую им в Сан-Антонио коляску. Когда Фрэнсис вышел из своей комнаты, намереваясь поговорить с ним, чтобы получить более подробные сведения о местонахождении сокровищ пирата, испанец уже мчался по дороге в своем экипаже.
После завтрака неожиданно подул ветер с суши, что позволяло «Анжелике» быстро переплыть лагуну Чирикви и добраться до островов Быка и Тельца. Поэтому Фрэнсис, спешивший как можно скорее обрадовать Генри известием, что его кольцо снова украшает руку Леонсии, решительно отказался от предложения молодой хозяйки провести ночь в доме ее отца и познакомиться с Энрико Солано и его сыновьями.
Была у Фрэнсиса еще одна причина, по которой он торопился уехать. Его смущало присутствие Леонсии — вовсе не потому, что она ему не нравилась. Напротив, она очаровала его, его тянуло к ней с такой силой, что он не смел дольше оставаться с ней — боялся оказаться предателем по отношению к отшельнику с острова Быка, который расхаживал там по берегу моря в своих холщовых брюках и копал землю в надежде найти зарытый пиратом клад.
Фрэнсис уехал, увозя с собой письмо Генри от Леонсии. В минуту прощания он резким движением отстранился от нее, быстро подавил вздох — настолько быстро, что Леонсия не смогла понять, вздохнул ли он на самом деле или это ей только почудилось. Она глядела ему вслед, пока он не исчез из виду, а затем все с тем же чувством смутного беспокойства посмотрела на кольцо, блестевшее на ее руке.
Дойдя до берега, Фрэнсис подал знак капитану «Анжелики», которая стояла на якоре, чтобы за ним прислали шлюпку. Не успели, однако, матросы спустить лодку, как Фрэнсис увидел, что вдоль берега скачут прямо на него шестеро всадников с револьверами за поясом. Каждый из них держал перед собой на седле винтовку. Двое из них мчались впереди других полным галопом. Остальные четверо были, по-видимому, метисы — какие-то проходимцы. В одном из всадников молодой Морган узнал Торреса. Весь отряд направил винтовки на Фрэнсиса. Тому не оставалось ничего другого, как исполнить приказание предводителя отряда. Он поднял руки вверх и проговорил вслух: