Цесаревич
Шрифт:
— В сторону! — закричал Конкин, когда двое англичан прорвались через оцепление к капитану Овцыну.
Уход от короткой корабельной сабли, выпад — первый противник с отрубленной рукой уже не боец.
— Хех! — на выдохе делает выпад Овцын и помогает Конкину сразить и второго нападавшего.
— Стоять! — прокричал казачий сотник и закрыл своим телом капитана Дмитрия Леонтьевича Овцына.
Тело казака поразили сразу две пули. Платон Васильевич досконально выполнил инструкцию, где говориться «при необходимости прикрыть своим телом».
— Суки! — прохрипел казак и, сделав два шага, рубанул одного из англичан и подрезал второму ногу, после чего, получив еще и удар кинжалом в бок, казак завалился на палубу корабля.
Овцыну удалось сразить еще
— Я назову в честь тебя, казак, остров или мыс, спасибо! — сказал Овцын, склоняясь над телом Платона Конкина.
*…………*……….*
Ораниенбаум.
3 июня 1748 года
Вчера был в офицерском собрании. В принципе, можно и не продолжать, стереотипы сразу же обрисуют пьянку. Так оно и было. Собрал я всех офицеров семеновцев, преображенцев, лейб-драгунов, ингерманландцев, в «Элите», сняв все заведение на вечер.
Стребовал слово чести, что не перегрызутся между собой — соперничество преображенцев и семеновцев всем известно. Напомнил гвардии, что я их любимый наследник-цесаревич и иных не нужно. Пели песни, плясали «русского», были и шесть дуэлей, которые провели не заточенными шпагами в экипировке, так как все дали слово, что крови не прольется. Раз в полгода нужно и так отдыхать.
— Брокдорф, Вы живы? — спросил я у своего камердинера, который спал прямо на кушетке у нашей с Екатериной спальни.
— Ваше Высочьество! — пробормотал голштинец, который вчера составил мне компанию у гвардейцев и явно перебрал больше моего.
— Иди к себе отдыхать, через два дня ты отправляешься в Киль наладить связи и открыть торговое представительство, а еще нужно оговорить последние рекомендации, — сказал я и отправился в свой экспериментальный цех.
Еще полтора года назад я привлек к себе больше двух десятков оружейников из тульских мастеров-одиночек, потом пополнил эту тогда еще толпу индивидуалистов некоторыми мастерами, например, дворянином и артиллеристом Михаилом Васильевичем Даниловым [в реальной истории конструктора пушек]. Привлек того малого, что должен был изобрести под «чутким и неусыпным оком» Петра Ивановича Шувалова пушку «единорог». Молодой, но уже мастер, действительно обладал инженерным складом ума. Офицера получилось заполучить, используя возможности и власть Военной коллегии. С Даниловым занимались математикой, физикой, сам Ломоносов, морщась и, не решаясь отказать наследнику российского престола, работал с парнем и не сразу, но оценил деятельного и впитывающего науку, как губка, мастера. Именно Данилов и стал мозговым центром конструкторского бюро. Дополнительное образование Михаилу Васильевичу пошло впрок, да, он был грамотным и достаточно рукастым инженером, но я хотел большего от Данилова и получал в итоге конструктора-универсала.
Между тем, ожидания столкнулись с мощной, казалось, непробиваемой стеной. Это и неумение работать в команде, алчность и завистливость оружейников-одиночек, привыкших от начала до конца самостоятельно изготавливать конечный продукт. Часто это оружие получалось неплохими репликами. Но работать в команде, попуститься своей горделивостью? Нет, не слышали, что так можно!
Полгода притирки и моего железного терпения, полгода приглашений за немалую плату математиков и видных оружейников из промышленной демидовской империи, работа с психологией людей, решение внутренних конфликтов и начало что-то вырисовываться. Можно начинать работу, но инструменты работников были столь примитивны, что и с этим пришлось что-то
Прибыли лучшие английские станки, дорогущие до зуда. Какое же убожество! Уже то удручало, что все эти «устройства-махины» были на тонких ножках и определенно без возможности закрепить так, чтобы не было тряски и шатаний. Стали переделывать, с привлечением опять же всех и каждого, кого только советовали в Академии наук. Между тем дельцы из Академии поняли, что можно прийти к цесаревичу, умно помолчать и получить весьма существенные деньги «нахаляву». Я, наивный, первоначально и предполагал, что умнейшие люди империи молчат, но после выдадут какой-то результат, тщетно. Но все же дельные изменения были проведены. Ситуацию усложняло то, что я ни разу не был, ни токарем, ни слесарем, и не мог выдать феноменальный результат в деле «изобретения» станков. Те агрегаты, что я видел в своей жизни исполнить просто невозможно, уж тем более станки с ЧПУ. Может только вспомнить смогу устройства прядильного и ткацкого станков — вот это я уже начертил. Был в английском музее в прошлой жизни, с интересом слушал экскурсовода, — никогда бы не подумал, что пригодится.
У нас уже был прототипы ткацкого станка Эдмунда Картрайта, который он должен изобрести где-то к концу века, создав механический ткацкий станок с ножным приводом. Я же начертил эту громоздкую махину по памяти и уже четыре таких агрегата готовы к использованию. Были мысли продать станки Петру Шувалову, все же у него большое текстильное производство. Однако, последний Совет при государыне показал, что я не ношу фамилию «Шувалов» и не член их клана. Братья хотели меня осадить, все больше интригуют, проверяют на прочность, так что нет, без станков, обойдутся. В дальнейшем предполагалось «изобрести» и вращающуюся раму, что улучшит качество, да и еще больше ускорит процессы. Но сделать последнее «открытие» я стану, когда уже будут работать мануфактуры.
Простаивать агрегаты не должны. Сейчас уже ищу людей для организации ткацкой фабрики в Самаре, куда проще привозить хлопок, ну и коноплю выращивать рядом с городком вполне себе можно, что уже и делается. Из хлопка с добавлением конопли получается хорошая парусина. Там же планирую открыть пошивочный цех — одежда из денима может и зайти мещанам.
Но то дела будущие, не ранее как следующей осенью получится открыть полноценное производство, кроме прядильного цеха, который уже работает. А киргизы все более наращивают продажи хлопка. Сырье будет поставляться, в том числе и бартером, с нашей стороны — оружие. Джунгары вновь пытаются продолжить экспансию. Если эти наследники монголов прорвутся через Среднюю Азию, то количество проблем у России значительно возрастет.
Ну, а чем же еще занимаются «бездельники» в экспериментальном центре? По порядку: создали велосипед. Да, именно так, и в варианте советской промышленности похожий на «Аист», но в трехколесной вариации, так как мало кто, кроме меня, освоил двухколесный механизм.
Сложности вызвали две вещи: очень жесткая резина, которую варили-таки из одуванчиков, и спицы — они получались крайне непрочными, мало что проволока. Но и с этим справились, благо велосипед — не космическая ракета, а двухколесный примитивный механизм, ну или трехколесный. Чего стоило подшипники изготовить, отдельная песня. Так что с велосипедами, если уж очень активно не попрут, будем заканчивать.
Но, на чем, уверен, заработаем, так на детских колясках. Они тут если и есть, то представляют собой просто убожество для поганого сословия. Я же предлагаю дворянскую моду на коляски.
И везде нужен каучук, резина из одуванчиков плохая. И как в Великую Отечественную войну могли компенсировать недостаток резины варкой ее из одуванчиков? Так что вот еще одна причина колониальной экспансии — каучук.
Возлагаю надежды по получению сверхприбылей на перьевые ручки. Они так же не сильно то и легки в производстве из стеклянной или фаянсовой емкости для чернил, стекло «упаковано» в деревянный корпус. Пробуем делать корпуса из керамики и железа, ибо жестью тот материал не назовешь. Есть эксперименты и по обрезиниванию ручек.