Цесаревич
Шрифт:
Русские практически молниеносно захватили огромные территории. Французы оправдывались тем, что так, как русские воюют, никто в Европе не делает. Обходить крепости и стремится взять под контроль как можно больше территории, воевать на коммуникациях, совершать засады прямо в тылу османских войск. Сами франки не были готовы к такой войне и даже сдерживали османов, которые, как раз могли применить свой опыт выявления партизанских отрядов бунтавщиков.
Был еще один фактор — волнения непосредственно на Балканском полуострове. Те же греки, черногорцы, сербы, да и болгары, только и ждут оружие для восстания. И тут репрессиями проблему не решить. Султан понимал, что такой козырь, как партизанская война на славянских землях еще может быть сыгран, тем более с господством
Еще и стервятники австрийцы вероломно напали, нарушив мирные соглашения. У русских, хотя бы повод был — крымские татары действительно совершали набеги за ясырем, да и приютили беглых поляков, которые что-то там сделали московитам. Султану приносили русскую газету и журнал и пусть с запозданием на месяц, но Махмуд знал отношение к войне в русском обществе. И даже немного проникся ситуацией, пусть и злился в определении исторической роли его империи.
— Месье Деламер, — пренебрегая придворным этикетом султан первым обратился к военному советнику от Франции, когда тот вошел в приемный зал султана. — Вы хотели видеть меня, а я Вас. И начну говорить именно я, оставляя Вашу лесть на потом. Итак, увеличения помощи от Франции я не вижу, Пруссия предложила свою поддержку сразу же после того, как Австрия начала боевые действия, но пути доставки этой помощи крайне ограничены. Мне нужны деньги, оружие, порох и не меньше тридцати тысяч Ваших войск.
— Это не возможно, — не подымая глаз, ответил Александер Деламер.
— Я это знал и собираюсь начать переговорный процесс с Россией. Они передали свои предложения, которые невозможны, но я буду вынужден разговаривать с Петербургом. Мы собираемся фрондировать переговоры, затягивать их всячески, но, если русские пушки будут нацелены на мой дворец, то я подпишу все, что мне предложат. Впрочем, так поступили бы и французы. Относительно Вашей страны, меня интересует две вещи. Первая — оценка вероятного сведения войны в ничью, тогда часть территорий я верну себе. Вторая — как скоро Франция перевооружит всю мою армию, обучит новобранцев и обяжет своих офицеров служить в моих войсках, чтобы я планировал реванш?
Деламер замялся. Установилась пауза, а султан прожигал взглядом француза. Только через пару минут Александер ответил:
— Русские должны выдохнуться, скоро зима, но и весной Вам будет нечем их бить, а к ним придет и подкрепление и флот продолжит блокаду в Эгейском море, может русские попробуют пробиться через заливы. Ваша империя будет задыхаться от постоянной войны и восстаний. Моя же страна уже готовится к иной войне — в Европе и колониях, — вполне честно ответил француз.
Султан махнул рукой и его личный телохранитель профессионально быстро и ловко вогнал Деламеру нож в сердце так, чтобы не замарать красивый напольный ковер.
— Собирайте все, что есть, и ударьте по австрийцам. Моей армии нужны победы, чтобы поднять боевой дух, австрийцы же не готовы к войне вовсе. Русские сейчас сделали паузу и дают своим союзникам волю, — сказал султан, встал со своего трона, пренебрежительно переступил через труп француза и удалился в покои.
*…………*……….*
Петербург
1 ноября 1749 г.
«И у Бога и у черта, на одном видать счету. Эх, российские дороги — семь ухабов на версту» — вполне реалистичное замечание в песне, которая звучала в фильме «Гардемарины, Вперед!». Когда выдвигался в действующую армию дороги казались более презентабельными, сейчас же… особенно после начавшихся дождей… Местами и шестерка коней не тянула не самую тяжелую карету, в любом случае лошади изматывались вдвое быстрее.
В какой-то момент я психанул, сел верхом на коня и с сотней лейб-драгунов рванул вперед. Уже к вечеру я понял, что погорячился, когда, несмотря на плащ, вымок до нитки и продрог. Думал, что заболел и даже сутки провел в ближайшем к Сумам селе,
Просто отдохнув и ощутив себя здоровым, на следующий день, вновь пересел в карету. Во первых, нужно работать, а в карете с горем пополам это делать можно, во вторых, не было смысла заниматься самобичеванием, проявлять бахвальство и лишаться хотя бы элементарного комфорта. Царь я, али не царь? Конечно, еще не царь, но рассчитывал им быть.
Если, когда я ехал в армию, или во время деловых поездок на Урал, я меньше обращал внимание на людей вокруг, будущих своих подданных, то сейчас старался и приглядываться и даже несколько раз общался с людьми, как тут говорят, «подлого» сословия. Вывод: и без крепостничества хватает притеснений для людей и экономических принуждений, народ живет плохо, но и стремлений что-либо менять нет совершенно ни у народа, ни у власть имущих.
Вот как создавать в Российской империи спрос, чтобы побуждать открывать производства и углублять товарно-денежные отношения? Очень сложная задача! Редкий крестьянин, будь у него даже серебро, решится купить новый плуг улучшенной конструкции. Дед его сохой, да ралом пахал, чего уж ему начинать, да тратить деньги на плуг. Нет, крестьянин понимает, что этот плуг лучше, да вот только своровать его могут, али сломается, али барин заберет, али… И таких «али» придумает, не желающий что-либо менять крестьянин, с тысячу, даже не догадываясь о существовании такой цифры. Это следует ломать, изменять, вычленять более способных крестьян, мещан, да давать им возможность себя проявить. И когда-то критическая масса понятливых и предприимчивых крестьян станет доминантой, вот тогда все будет хорошо. Когда сие будет? Как приблизить момент?
Вот к примеру, на фронтире, коей являлась Малороссия, гетманство, земли слободских казаков, тут возникает множество возможностей. Именно здесь, если угроза столкновений между многими силами исчезнет, может получиться регион со свободной рабочей силой, умеренным климатом, богатыми полезными ископаемыми и, как следствие, развитием промышленности. Соль в большом количестве есть, поля для выпаса скота на Диком поле найдутся. Леса мало, но на самое необходимое и его хватает, в том числе и по Днепру сплавлять можно, а воды в Днепровском бассейне предостаточно.
Между тем, крепких хозяйств немного даже на Черниговщине, которая уже достаточно времени является вполне спокойным регионом. А вот почему? Я не понимаю! Возможно из-за отсутствия той же промышленности. Дай крепкому, трудолюбивому, да еще многодетному хозяину плуг, коня, да семена хорошие — он же должен горы свернуть, стать крепким кулаком и опорой для государства. Столыпинщина какая-то получается. Да и всем раздать, так и денег не напасёшься, это деструкция какая-то.
Вот среди положительного в реформе Петра Столыпина в начале XX века было много и негатива. К примеру, сам Петр Аркадьевич говорил, что двадцать процентов крестьян просто пропили ту землю, что им дали в частное пользование. Государственная Дума, утверждала, что эта цифра премьер-министром занижена. Были крупные недочеты и в переселенческой программе.
Вот и я все больше задумывался, что именно могу сделать. Казалось — огульно освободить от крепости и все проблемы решены! Кстати, так поступили в Японии, во время «реставрации Мейдзи», когда просто выгнали крестьян с земли, даруя им свободу, начали строить крупные предприятия и отдавать их в виде компенсации за потерю крестьян крупным землевладельцам. Сколько японцев тогда умерло, никто не знает точно, но много. И этот опыт для России — чужд, может в самом ограниченном варианте.
Так что же делать? У меня пока ответ один — идти в ногу со временем и стадиями промышленного развития. Будет предпринимательский бум, будут приниматься решения. К примеру, через армию освобождать часть крестьянства. Отслужил, допустим двадцать лет — получи выходное пособие и предложение куска земли, ты свободный. Женись и твоя жена становится свободной, может с компенсацией помещику от государства, может и без оной.