Цетаганда. Этан с планеты Эйтос. В свободном падении
Шрифт:
— Его что, накачали наркотиками? — спросил у Этана представитель безопасности. — Какими именно? Это что… э… личные проблемы, которые нас не касаются, или преступление? — Его толстые пальцы замерли в ожидании над клавиатурой комма.
— Пытки с применением наркотических средств, — коротко ответил Этан, открывая аптечку Куин. — И кроме того — похищение.
В аптечке нашелся виброскальпель. Одно прикосновение — и проволока с жалобным звоном разлетелась на куски.
— Изнасилование?
— Вряд ли.
Услышав голос Этана, Хелда
— Ты не доктор! — прошипела она. — Ты тот самый недоумок из Доков-и-Шлюзов. В моем департаменте очень хотят с тобой побеседовать!
Тэки взбрыкнул ногой и затрясся от хохота. Этан от неожиданности выронил стерильную салфетку, которую пытался приложить к его лодыжке.
— Дура ты, Хелда! Он действительно доктор. — Наклонившись к Этану и едва не перевернув стул, Тэки проорал ему прямо в ухо: — Только не признавайся, что ты с Эйтоса, не то она тебя враз прирежет. Она ненавидит Эйтос! — после чего удовлетворенно кивнул и вновь свесил голову набок.
Хелда в ужасе отпрянула, вытаращив глаза:
— Ты с Эйтоса? Или это дурацкая шутка?
Этан, поглощенный работой, кивнул на Тэки:
— Спросите у него, его накачали «сывороткой правды». Он вам все расскажет, как на духу.
У Тэки бешено колотилось сердце, конечности похолодели, но общее состояние было все же не шоковым. Этан освободил его запястья. Ко всеобщему удивлению, Тэки не свалился, а продолжал ровно сидеть на стуле.
— Но, к вашему сведению, сударыня, я действительно доктор Этан Эркхарт с планеты Эйтос. Посол доктор Эркхарт, по особому поручению Совета Населения.
Этан и не думал, что это произведет столь глубокое впечатление, но, к его удивлению, Хелда вздрогнула и побледнела.
— Это правда? — спросила она бесцветным голосом.
— Не говори ей этого, док! — вновь посоветовал Тэки. — С тех пор как ее сын сбежал на Эйтос, никто не смеет упоминать в ее присутствии вашу планету. Она не может даже связаться с ним отсюда — ваша цензура запрещает всякое общение с женщинами. Она никак не может его достать. — Тэки жизнерадостно захихикал. — А он-то, наверное, рад без памяти!
Этан поморщился — ему совсем не улыбалось быть втянутым в какие-то семейные разборки. Офицер, которому это тоже явно было не по душе, все же спросил:
— А сколько лет было парню?
— Тридцать два, — хихикнул Тэки.
— А-а-а… — протянул офицер, разом утратив всякий интерес к инциденту.
— У вас имеется антидот против этой так называемой «сыворотки правды», доктор? — ледяным тоном спросила Хелда. — Если да, то я предлагаю немедленно применить его, а с остальным мы сами справимся в Карантине.
Этан медлил. Слова неторопливо срывались с его губ, как тяжелые капли меда:
— В Карантине? Где вы полностью владеете ситуацией и где вы… — Он поднял взгляд и встретился с ее испуганными глазами. Время остановилось. — Вы…
Время снова помчалось вперед.
— Куин! — взревел Этан.
Куин немедленно откликнулась на зов. Правда, сначала в комнату вошли Миллисор и Pay, подгоняемые тычками парализатора. Этан вскочил на ноги. Ему хотелось прыгать, плясать или рвать на себе волосы, или схватить Элли за ворот серой куртки и трясти, пока она не застучит зубами. Слова и мысли толпились, обгоняя друг друга.
— Я все время пытался тебе сказать, но ты меня не слушала! Представь, что ты агент или кто угодно, которому поручено захватить на станции Клайн груз, предназначенный для Эйтоса. И вдруг тебе приходит в голову мысль подменить культуры. Мы знаем, что это чистая импровизация, потому что, будь все спланировано заранее, ты могла бы привезти с собой настоящие культуры, и никто никогда не заметил бы подмены, верно? Но где, где, во имя Бога-Отца, ты раздобудешь даже на станции Клайн четыреста пятьдесят человеческих яичников? Нет, не четыреста пятьдесят. Триста восемьдесят восемь человеческих и шесть коровьих! Не думаю, что ты могла бы вытащить их из кармана, командор Куин!
Куин сделала губами «ап!» и воззрилась на него с напряженнейшим вниманием.
— Продолжай, доктор.
Миллисор уже перестал изображать господина Хармана Дала. Но даже когда Элли от изумления чуть не выронила парализатор, гем-полковник не предпринял попытки к бегству. Он стоял, как статуя, ловя каждое слово Этана. Pay наблюдал за своим командиром, ожидая сигнала. Второй экотех ничего не понимал; зато представитель службы безопасности, хотя и пребывал в таком же недоумении, записывал каждое слово.
Голос Этана зазвенел:
— Забудь о четырехстах двадцати шести подозрительных кораблях. Думай только об одном корабле, почтовом корабле с грузом на Эйтос. Логика, мотивация и возможности, вот что! Кто имеет свободный доступ к любому уголку на станции Клайн, кого в любой момент без единого вопроса могут впустить на склад транзитных грузов? Кто каждый день имеет дело с трупами? Трупами, из которых можно извлечь нужную ткань, и никто этого не заметит, потому что после кражи тело подвергается немедленной химической обработке? Но трупов не хватало — верно, Хелда? А почтовый корабль уже был готов отправиться на Эйтос. Отсюда и коровьи яичники, брошенные в отчаянии для количества, и недостаток единиц в контейнерах, и пустой контейнер… — Этан умолк, тяжело дыша.
— Ты сумасшедший, — выдавила Хелда. Ее лицо то краснело, то снова становилось смертельно бледным. Миллисор буквально пожирал ее глазами. Куин блаженно улыбалась, словно религиозный фанатик, вступивший наконец в небесное отечество. Пальцы офицера замерли над клавиатурой.
— Не более сумасшедший, чем вы, — с достоинством парировал Этан. — Чего вы хотели добиться?
— Излишний вопрос, — вставил вдруг Миллисор. — Мы знаем, чего она добилась. Кончай набивать себе цену и спроси лучше, где… — Командор Куин ткнула гем-полковника парализатором, напоминая, что сейчас не его очередь задавать вопросы.