Ча-ча-ча
Шрифт:
— Здорово. Я Айра Финк, — сказал мужчина, протягивая мне руку. Ему было что-то около сорока лет. Он был невысокого роста, довольно толст и одет в такие обтягивающие джинсы, что его живот едва не подпирал уши, которые, между прочим, были оба проколоты.
— А я Сюзен Франклин-Финк, — произнесла Женщина, которая была примерно такого же возраста и размера, как и ее муж.
— Добро пожаловать в особняк Маплбарк, — обратилась я к этой парочке, что стояла в прихожей моего дома. Следующие двадцать пять минут я, как могла, изображала из себя брокера по торговле недвижимостью. Я водила Франклин-Финков из комнаты в комнату, обращая их внимание на такие детали, как лепные потолки, кондиционеры, Комнаты для стирки и хозяйственных нужд, жилые комнаты, библиотеку,
— У вас нет семейной комнаты, — сказал мистер Финк, причем вид у него при этом был совершенно идиотский.
— Нет семейной комнаты? — удивилась в свою очередь я. — А у вас большая семья?
— В настоящий момент нас только двое, но мы собираемся заводить детей, — ответила миссис Франклин-Финк. Затем она поведала мне, что мистер Финк живет отдельно от своих пятерых детей от прошлых браков и с нетерпением ждет, когда снова станет «настоящим отцом».
— А что в вашем понятии представляет собой семейная комната? — спросила я, стараясь быть такой же терпеливой, какой, по моему мнению, была бы Дженет Клейборн, если бы показывала мой дом, а не пошла бы на массаж.
— Ну, вы понимаете — «семейная комната», — сказал мистер Финк, не веря моей непросвещенности в этом вопросе. — Это большая комната по соседству с кухней, в которой есть камин и где вся семья может смотреть телевизор вместе.
— Ну конечно, ведь у вас нет детей, — произнесла миссис Франклин-Финк с укоризной. — Люди, у которых есть дети, обязательно имеют семейную комнату.
— А почему бы вам не переделать одну из комнат в семейную? — спросила я как можно более вежливо при сложившихся обстоятельствах.
— Миссис Кофф, — ответил мистер Финк, — за тс деньги, что вы просите за этот дом, не думаю, что нам хотелось бы «переделывать» какую-либо комнату.
В этот момент зазвонил телефон.
— Извините меня, — сказала я и направилась в кухню снять трубку. Это была моя мама. — Мам, я сейчас не могу говорить. Кто-то у дверей. Это был первый раз, когда я произнесла эту фразу и не соврала. Я поспешила назад, но Франклин-Финки уже уехали, даже не сказав что-то вроде: «Спасибо, что потратили столько времени и показали нам ваш милый дом». Тоже мне, милый дом. В нем даже нет семейной комнаты.
На следующий день Дженет Клейборн позвонила снова и сказала, что у нее есть еще одна пара потенциальных покупателей. Она выразила надежду, что и на этот раз я не откажусь сама показать им дом. Кажется, у Дженет был урок верховой езды, который она не могла перенести. Она сказала, что у нее хромал легкий галоп.
Но вот что действительно захромало через несколько часов после того, как ушли «покупатели», так это мое настроение. Похоже, их больше интересовало прибирать вещи к рукам, нежели покупать. Пока я водила женщину по второму этажу, ее супруг, сославшись на то, что ему надо спуститься к машине и сделать телефонный звонок, спер все мое серебро! Подумать только, я потратила сорок пять минут на то, чтобы показывать свой дом жуликам!
— Пожалуйста, найдите мне настоящих покупателей, — кричала я в трубку Дженет Клейборн день или два спустя, после того, как утрясла все дела с полицией и страховой компанией. — Мне плевать, что сейчас зима! Мне плевать, что деревья не в цвету! Пришлите мне фотографа!
— Не стоит так расстраиваться, дорогая, — успокаивала меня Дженет. — Если вы хотите фотографа, вы его получите. Это же ваш дом, в конце концов.
Мой дом. Мой прекрасный дом. Мой дом, ставший воплощением пресыщенности моей жизни. Джулия была права. Зачем нам с Сэнди был нужен дом площадью в семь тысяч двести квадратных футов? Чтобы никогда не стукаться лбами? Чтобы произвести впечатление на друзей? Каких друзей?
Пришли же скорее фотографа, Дженет, детка, и продай к чертовой матери этот дом. Я хочу покинуть «Титаник» до того, как он пойдет ко дну.
Глава 4
— Иду, — крикнула я, услышав, как звонят в дверь. Было прекрасное солнечное ноябрьское утро. Дженет Клейборн наконец-то пригласила фотографа, чтобы снять Маплбарк. Он пришел на несколько минут раньше, чем было оговорено.
— Доброе утро, — сказал мужчина, стоявший на пороге. — Меня зовут Кулли Харрингтон. Я фотограф из агентства по торговле недвижимостью. Можно войти?
— Только не в эту дверь, — сказала я, разглядывая его ботинки, облепленные снегом, и грязные сумки с аппаратурой. — Вам придется воспользоваться черным входом. И прошу вас, снимите ботинки, когда войдете в дом. — Так как теперь я сама мыла полы, то не могла допустить, чтобы в результате всяких там бесцельных шатаний в дом была занесена грязь.
Кулли Харрингтон сурово посмотрел на меня, прежде чем снова нагрузиться своей аппаратурой, сойти со ступенек главного входа, обойти дом и подойти к служебной двери. Наверное, он уже определился в своем отношении ко мне, подумала я, надеясь, что его профессиональные навыки как фотографа окажутся лучше, чем его манеры.
Я встретила его в кухне и впустила внутрь.
— Не забудьте снять ботинки, — еще раз предупредила я.
— А как насчет моей шляпы и пальто? Вы не будете возражать, если я сниму и их? — спросил он с сарказмом в голосе.
— Ах, простите. Вы можете положить ваши вещи сюда, — ответила я, указывая на недавно освободившуюся комнату для прислуги.
Кулли еще раз уничтожающе посмотрел на меня и скрылся в комнате для прислуги. Через несколько минут он вышел, таща две черные сумки и треногу. Тут я впервые как следует рассмотрела его. Он был долговязым парнем шести футов росту с прекрасно развитой фигурой, выдававшей в нем пловца. У него были широкие плечи, узкие бедра и длинные, мускулистые ноги. На нем был бело-голубой морской свитер и голубые джинсы с дырками на коленях. Его волосы были пшеничного цвета. Они небрежно рассыпались по голове, а на середине шеи завивались. Его борода и усы были темно-каштанового цвета, и в них проглядывала седина. Покрытое мелкими морщинками лицо несколько старило его. По моему прикиду, Кулли было где-то лет сорок пять, не больше. У него был вид заправского капитана, этакого морского волка с телом атлета. Вид его был далеко не отталкивающим, но это не был мужчина моего типа.
— Теперь я бы хотела показать вам комнаты, которые, по моему мнению, надо снять для брошюры, — сказала я, жестом приглашая Кулли следовать за мной. Я прошла в комнату и начала описывать все те изменения, которые мы сделали с Сэнди и которые следовало отметить — ковровое покрытие, обрамление окон, старинные бронзовые канделябры и подлинный рисунок Пикассо, украшавший каминную доску. — Я бы хотела, чтобы в кадр попали все эти вещи, — сказала я, поворачиваясь к Кулли, которого сзади не оказалось. Судя по всему, я произносила свою речь в пустой комнате. — Эй? — крикнула я, думая о том, не исчез ли он с остатками моего имущества.