Ча-ча-ча
Шрифт:
— Да ты что? Это просто гениально, — сказала я. Да уж, гениально и незаконно. Я решила, что буду выбираться из всего этого дерьма по-своему: продам дом и сменю работу на более высокооплачиваемую.
— Мне так жаль, что у тебя неприятности, Элисон. Я слышала, что Сэнди вернулся к Сюзи, а ты пытаешься продать Маплбарк. Желаю удачи.
— Спасибо. Тебе тоже.
Удача. Именно этого-то мне и не хватало. Недели шли одна за другой, а дела становились все хуже и хуже. Во-первых, я больше не получала заданий из газеты. Количество
Затем мы с Сэнди подписали все бумаги и развод должен был произойти со дня на день. Я была одинока, и чувство паники не покидало меня. Я лишилась его поддержки, его общества. Я больше не слышала звука его шагов, когда он возвращался домой с работы. Вдобавок я продала почти все свои вещи: веджвудский фарфор [20] , который мне подарила моя мама, большое бриллиантовое кольцо от моего первого мужа Роджера и еще большее бриллиантовое кольцо от Сэнди. Единственная вещь, с которой я решила не расставаться ни при каких обстоятельствах, это золотой медальон, который мой отец подарил мне в мой шестой день рождения. Это было все, что у меня осталось от него, и я поклялась не расставаться с этой вещью, несмотря на то, что лэйтонский банк продолжал присылать мне пугающие письма, в которых обещал отобрать дом, если я просрочу еще один месяц платежей по закладной. В минуту слабости я позвонила Сэнди, чтобы спросить у него совета, что же мне делать.
20
Марка высокосортного английского фарфора.
— Офис мистера Коффа. Говорит Мишель.
— Он на месте? — спросила я у Мишель, которая была новенькой.
— А вы…?
— Элисон.
— Элисон из…?
— Из прошлой жизни.
— Это название вашей компании?
— Нет, это не название моей компании. Я Элисон Кофф. Будущая бывшая жена Сэнди;
— А мистер Кофф знает, по какому вопросу вы звоните?
— Да. Хотя не совсем.
— Может быть, я могу вам чем-то помочь?
— Вы не хотите купить мой дом? — сказала я, чувствуя, что терпение мое на пределе.
— Извините?
— Вы бы не могли купить у меня дом?
— Не думаю, миссис Кофф. У меня уже есть квартира.
— Тогда вы ничем не можете мне помочь, — сказала я Мишель. — Пожалуйста, соедините меня с мистером Коффом.
— Я посмотрю, свободен ли он, — произнесла она и, переключив телефон в режим ожидания, заставила меня слушать запись песни «Feelings».
— Элисон? — наконец-то отозвался Сэнди.
— Банк скоро лишит меня права собственности на дом, — выпалила я, — Что мы будем делать?
— Я не знаю, что будешь делать ты, Элисон, я лично не собираюсь делать ничего.
— Это почему?
— Потому что я ничего не могу сделать. Я больше не могу платить по закладной. А ты можешь?
— Конечно, нет. Но не можем же мы просто так сидеть и смотреть, как они отбирают Маплбарк.
— А мы не сидим и не смотрим. Мы пытаемся продать дом, разве не так?
— Думаю, что так. — Дженет Клейборн еще не нашла покупателя, а это могло растянуться на несколько месяцев.
— Может быть, тебе следует подумать о том, чтобы подыскать настоящую работу?
— Какую, например?
— Ну, не знаю. Ты могла бы быть торговкой или кем-нибудь еще.
Торговкой. Он так и сказал. Не продавцом, не продавщицей, а торговкой. И за этим человеком я была замужем?
— Со мной будет все в порядке, — сказала я Сэнди. — Это больше не твоя забота.
— Запомни одну вещь, Аллергия. Жизнь собирается испытать тебя. Она хочет, чтобы, ты испытала страх… риска, риска, который сопутствует переменам, так сказать, переключению скоростей. Нужно распрямиться, поднять голову, набраться мужества, чтобы… — Щелк. Да, я бросила трубку. Или я рисковала сойти с ума.
Мы с Сэнди развелись четвертого ноября. О-о-о! Мы с Джулией отметили это гамбургерами и жареной картошкой в «Макгавине» — закусочной для персонала «Лэйтон Коммьюнити Таймс». Платила Джулия.
На следующий день я решила, что с хандрой пора кончать. От Сэнди я избавилась, пора было избавляться от особняка Маплбарк. Проблема состояла в том, что никто не хотел его покупать.
— Рынок такой вялый, — объяснила мне Дженет Клейборн, когда я поинтересовалась у нее, почему мой дом еще никто ни разу не смотрел, хотя он был выставлен на продажу аж в августе. А когда я спросила у нее, почему она не присылает фотографа, чтобы сделать фотографии для цветной брошюры, то получила следующий ответ:
— Я жду, когда начнут цвести деревья.
— Но это же произойдет только весной, — возразила я.
— Да, но положитесь на меня, дорогая. Я знаю свое дело, — сказала она.
Мне бы хотелось положиться на Дженет в вопросе продажи моего дома, но, похоже, у нее совершенно не было на это времени. Неделю спустя она позвонила мне и сказала, что, в конце концов, нашла покупателей, но слишком занята для того, чтобы самой привезти эту пару.
— У меня важный сеанс у массажиста. Настоящий вопрос жизни и смерти. Я не могу его отменить, — сказала она и поинтересовалась, не могу ли я сама показать особняк Маплбарк мистеру и миссис Финк из Манхеттена.
— Без проблем, — ответила я. Теперь-то я начала понимать, почему рынок недвижимости так увял.
Осмотр дома был назначен на полчетвертого следующего дня. Шел снег, и я волновалась, что Финки не приедут. Но они прибыли вовремя на своем красном «рэнж ровере», который, как они объяснили позже, был их «загородной машиной».
— Привет. Заходите, — сердечно пригласила я их внутрь, распахивая двери перед людьми, которые, возможно, купят мой дом и спасут мои финансы. Но при этом я окажусь в положении тридцатидевятилетней женщины с неопределенным будущим, которая дважды была замужем и скорее станет жертвой террориста, чем еще раз найдет себе мужа.