Чаепитие с призраками
Шрифт:
Предупреждение
Я вам все это объясняю, но, в сущности, не так уж много об этом знаю.
Передаю все так, как сообщили мне. Или так, как помню, потому что Фелисите рассказывала мне об этом два десятилетия назад, когда после описанных событий прошло уже лет двадцать. Был 2003 год, и я искал беженцев с Мон-Бего, чтобы выслушать их историю.
Издавна ходили слухи, что в овчарне живут призраки. Что из-за
Я искал бывших обитателей долины Чудес.
Нашлись несколько человек, разбросанных по окрестностям. Я спросил, что случилось на склонах Мон-Бего, и на лицах у всех троих появилось одно и то же выражение. Это выражение говорило: мы расскажем тебе о чем угодно – о волке, который съел трех наших ягнят, о сгоревшем урожае, о том убожестве, которое построили рядом и которое теперь закрывает вид на море, даже откроем рецепт супа писту, но об этом… нет, об этом мы не расскажем.
Потом я спросил, есть ли в овчарне привидения, – просто чтобы проверить слухи. В ответ каждый из троих – каждый! – грустно рассмеялся над самим собой и пробормотал, опустив голову:
– Конечно есть… Если бы не они, мы бы остались. Все знают: пастухи умеют колдовать и заклинать бурю. Если кто и должен был стать призраком, так это муж Кармин. Но нет, все пошло наперекосяк как раз после его смерти. Когда он ушел и овчарню заполонили маски.
Сперва я подумал, что речь о ведьмах, потому что там, наверху, масками называют именно их. Лишь много позже я понял, что бегумцы хотели сказать.
Я чувствовал, что лучше не лезть к ним с расспросами, но у меня было задание. И я стал интересоваться подробностями. Стал настаивать.
На это они отреагировали по-разному. Видите белый шрам у меня под бровью? Мельница для перца. Ее швырнул один из стариков, с которыми я говорил. Другой просто смотрел мне прямо в глаза, пока не вынудил уйти, неловко попрощавшись.
Третья все-таки ответила:
– Дочка Кармин. Младшая. У меня не хватило духу позволить ей умереть при рождении. Право слово, может, так было бы лучше.
Впрочем, как позже призналась мне Мирей, дело обстояло не совсем так. Как я вам уже говорил, если бы Агония не родилась добровольно, повитуха без колебаний исторгла бы ее из чрева матери.
– Эгония исчезла в ту ночь. Ночь, когда мы бежали из Бегума. Не знаю, где ее найти. Ее сестра, говорят, открыла в Ницце специализированное детективное агентство. Понятия не имею, что это значит, но вряд ли по эту сторону Вара таких штук много.
Вот так я узнал историю Фелисите.
Дождь льет не переставая. Даже чайки попрятались. Похоже, куковать нам здесь весь день.
Что ж, если хотите скоротать время, пока мы пьем чай, могу повторить рассказ Фелисите, чтобы вы знали, как была покинута Бегума.
Могу припомнить все, что мне удалось выяснить о ней и ее сестре, а более всего – о ее матери, об их деревне с привидениями и о том лете,
Теперь вы предупреждены.
У проводницы призраков
Вы наверняка проходили мимо двери в контору Фелисите. Она за углом от чайной, на типичной улочке Ниццы, неотличимой от своих соседок. Если прислушаться, то во время сиесты можно услышать вдалеке шум порта и рокот прибоя.
В день, когда я нахожу эту дверь, идет такой сильный дождь, что весь город грохочет, как гигантский барабан. Как сегодня. На шпилях клочьями висят облака, не видно даже часов над черепичными крышами. Булыжные мостовые покрыты прозрачным сиропом. Из водосточных труб хлещут потоки; торговцы сбежали с рынка, оставив позади потемневшие мимозы и кусочки рыбы, к которым слетаются чайки. Вода струится по дверям часовен и магазинчиков, капает с ручек, молотков и звонков.
Но на двери, сокрытой в этой улочке, дождю не за что зацепиться. Ни ручки, ни молотка или кольца. Ни замка. Только знак на стене подрагивает под порывами ветра. Выцветший, искривленный, он похож на вывеску парикмахера. Или на буханку у входа в пекарню.
Это мертвая голова.
Череп в цилиндре, к пустой глазнице приложена лупа. А внизу написано так мелко, что приходится щуриться:
Входите без стука
Этот вход – для привидений.
Для нас с вами есть другая дверь. Нужно пройти вдоль стены здания, мимо окна, у которого мы сидим, и направиться к главному входу во дворец Каис-де-Пьерла.
С порога открывается вид на всю Кур-Салея. Ржаво-песочные фасады, ставни цвета бурного моря, шафрановая часовня часовня Братства Черных Кающихся Грешников, пальмы, которым здесь не место, но которые нравятся туристам, а за спиной – окутанный тишиной старый дворец в отслаивающейся краске. Память об очень богатых людях, которые очень быстро вымерли, оставив после себя только этот огромный увядший лютик.
Жители Ниццы и художники покинули дворец, а Фелисите там поселилась. Или наоборот, поди разберись. Она искала место, которое было бы выше толпы.
Дверь со стороны Кур-Салея оснащена как полагается: молоток, замок, звонок. Однако, войдя, нужно подняться на четвертый этаж, а лифт работает через день. Порой его решетчатые металлические двери заклинивает или перестают работать кнопки, и приходится лезть по лестнице, которая чем выше, тем уже.
Честно говоря, если вы можете воспользоваться лифтом, не пренебрегайте им. Хотя бы не вспотеете, взбираясь наверх. Там больше нет Фелисите, которая объяснила бы, что от вас плохо пахнет, но сделайте это из уважения к ней. Она не любила, когда к ней входили потные люди. После их прихода она уже не могла наслаждаться чаем. В доме Фелисите всегда дымился чай, независимо от того, пила она его или готовила.