Чарли 2.0
Шрифт:
– Значит, фен пропадёт. Пойду убираться.
Татьяна справилась со всеми номерами, оставался только десятый. Её охватило неясное и волнующее предвкушение. На стук никто не открыл, поэтому она отперла дверь своим ключом и зашла.
В номере пахло чем-то невероятно приятным, нежным, ласковым, добрым. Татьяна сделала глубокий вдох, и в груди запорхали бабочки. Счастье? Источник нежного запаха вскоре обнаружился – духи Kenzo Pour Homme.
На прикроватной тумбочке лежала книга Джона Грина «Виноваты звёзды». Татьяна прилегла на аккуратно заправленную кровать и начала читать, пытаясь хоть что-то
Проснувшись через два часа, она вскочила и принялась за уборку. По телевизору показывали концерт её любимой Zaz, пахло духами, а бабочек становилось всё больше. Татьяна сделала из большого банного полотенца лебедя и посадила его в изголовье кровати. Выходя из номера, она задержалась на пороге, думая о чём-то, вернулась, взяла белую майку гостя, побрызгала его парфюмом и сунула в карман передника.
По пути с работы Татьяна зашла в книжный магазин и купила «Виноваты звёзды». Дома она покормила кота, надела майку и продолжила чтение. Роман был настолько грустным, что слёзы опять полились сами собой, а ощущение чего-то тёплого и родного вернулось. Он был рядом. Он был тем самым.
Утром случилась маленькая неприятность: гладя майку, Татьяна замечталась и оставила на ней некрасивый коричневый след от утюга. Она очень старалась не нервничать, аккуратно сложила испорченную майку в сумку и отправилась на работу. Первым делом зашла в кабинет администратора.
– Нина Александровна, постоялец из десятого номера ничего не терял?
– Вроде нет. Спокойно позавтракал и ушёл. А что такое, Танюша, ты спёрла у него фамильные бриллианты?
– Почти.
– Эх, какой же он красавчик, ты бы видела.
И на этот раз Татьяна оставила десятый номер напоследок.
Знакомый запах снова мягко окутал её. В номере было чисто и тихо, на подушке лежали роза на длинном стебле и листок из гостиничного блокнота.
«Привет! Спасибо за лебедя. Он согрел меня и моё мокрое тело. Как книга? Плакали? Верните майку, воришка! Точнее, давайте так: я вам розу, а вы мне – мою майку».
Татьяна улыбнулась, взяла цветок и прижала к себе.
Владимир заливал тяжёлое расставание работой, потому что пить уже не мог. Пять лет он делил любимую женщину с её мужем. Она была начальницей и, видимо, умела управлять чувствами. Владимиру надоел статус «мужчины на час», он не раз предлагал остаться вместе по-настоящему, всерьёз. И каждый раз получал ответ: «Милый, давай подождём ещё немного» и десять тысяч рублей на зарплатную карту. Эти деньги он пропивал. Подарки любимая дарила удивительно безликие: носки, трусы, обычные белые майки.
Владимир устроился в другую компанию. Она невозмутимо предложила отметить это прощальным сексом. Он хлопнул дверью. Ничего не оставалось, кроме как окунуться в работу и
Он поселился в обычной гостинице с необычным персоналом. В первый же вечер Владимир обнаружил, что его любимую книгу кто-то читал: на самой трогательной двадцатой странице были видны следы слёз. Парфюмом кто-то пользовался. И этот таинственный кто-то оставил включенным телевизор – как раз пела Zaz, чьи диски он слушал постоянно. Наконец, из номера пропала ненавистная белая майка, один из подарков некогда любимой женщины.
Тот, кто убирал номер, будто выбросил всё ненужное, старое, больное из души. Владимир побежал в цветочный магазин за самой красивой розой.
На следующий вечер, когда он вернулся с работы, на подушке лежали голый стебель от розы, без лепестков и листиков, и записка:
«Привет, милый друг! Я согласна на сделку, но с определёнными условиями. Я принимаю часть розы и за это отдаю часть майки. Ваша воришка».
Рядом лежала майка с тёмным пятном от утюга.
Владимир схватил новый листок бумаги и написал:
«Отличная сделка, я как раз терпеть не могу чистые белые майки. Где вы были всё это время? Позвоните мне +7 913 902…»
В воскресенье был у мамы с Домиником
В воскресенье был у мамы с Домиником. Доминик себя очень плохо вёл: ковырялся в мусорке, ел мамину рассаду, гавкал и не давал говорить. Мама не выдержала и громко ему всё высказала:
– Что это такое?! ТЫ КАК СЕБЯ ВЕДЁШЬ?! Тебе четыре года! По-нашему – сорок лет! Твоему хозяину столько же! Ты видел, чтобы он мусор ел?! Нет! Потому что он хорошо воспитан! Родители его правильно воспитали! Он умеет вести себя в гостях.
Доминик внимательно слушал маму. Когда она рассказывала про манеры, он посмотрел на меня. Я тоже внимательно слушал маму. И так же, как и он, был удивлён. Оказывается, меня воспитали не есть мусор. Мама продолжала:
– Вот если я к тебе приду в гости и начну твою рассаду есть, тебе это понравится?!
Доминик виновато молчал. Я же пытался вспомнить, где у нас дома находится сад-огород. Интересно, что же он там такое посадил…
– А гавкаешь зачем? Тебе сорок лет! В твоём возрасте у мужчин уже по несколько детей, да что там детей… по несколько жён! И уж поверь, они не гавкают, молча это делают.
Домой мы с Домиником шли молча. Двое сорокалетних мужчин.
Алёша
Я Алёша. У меня семья крутая, как Бамблби. Это трансформер такой, неучи! Мама, правда, уехала. Вначале она лечилась, долго лежала в кровати, меня обнимала. А потом бабушка сказала, что мама уехала в санаторий, очень далеко. Вот бы она мне привезла Оптимуса Спрайма!
После того как мама уехала, папа заскучал. Начал сильно уставать на работе – так сильно, что, когда приходил домой, смотрел на меня и плакал. Кто-нибудь знает главного на работе? Скажите ему, чтобы папу не нагружали. Неправильно, когда взрослый дядя плачет. Ещё он говорил, что больше не может, снова уходил, а возвращался совсем уставший, и пахло от него противно. Наверное, он у меня спортсмен, бегал, а потом из лужи пил. Круто я про лужу придумал, ржака?