Чарли и большой стеклянный лифт
Шрифт:
– Но ты можешь упомнить хоть что-нибудь, бабушка?
– Ох, не знаю, дорогой… Ну, может, если как следует постараться…
– Да, бабушка, надо постараться! – с надеждой воскликнул Чарли. – А теперь скажи: какое ты помнишь самое первое событие в твоей жизни?
– Ох, мой мальчик, когда это было…
– Когда ты была маленькой, как я. Ну, что ты делала, когда была маленькой?
Крошечные черные глазки, еле проглядывающие сквозь морщины и складки, слабо блеснули, и подобие улыбки коснулось уголков
– Был корабль, – сказала она. – Помню корабль… Да, вот его я никогда не забуду.
– Продолжай, бабушка! Корабль! Что за корабль? Ты на нем плыла?
– Конечно плыла, мой дорогой… мы все на нем плыли.
– Откуда? Куда? – взволнованно спрашивал Чарли.
– Ох, нет, это я не могу тебе сказать… я же была тогда маленькой девочкой… – Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Чарли наблюдал за ней и ждал, что еще она вспомнит. Все ждали. – У него было чудесное имя, у того корабля… что-то красивое… что-то такое прекрасное в этом имени… нет, не могу вспомнить.
Чарли, который сидел на краю кровати, вдруг подпрыгнул. Лицо его засияло от возбуждения.
– А если бы я сказал название, бабушка, ты бы его вспомнила?
– Да, Чарли, думаю, вспомнила бы…
– «МЕЙФЛАУЭР» [12] , майский цветок! – воскликнул Чарли.
Старуха оторвала голову от подушки.
– Точно! – проквакала она. – Правильно, Чарли! «Мейфлауэр»… Такое чудесное название.
– Дедушка Джо! – позвал Чарли, приплясывая от возбуждения. – В каком году «Мейфлауэр» поплыл в Америку?
12
«Мейфлауэр» – так назывался корабль, доставивший первых британских поселенцев в Северную Америку.
– «Мейфлауэр» вышел из Плимута шестого сентября тысяча шестьсот двадцатого года.
– Плимут… – проквакала старушка. – Припоминаю… Да, кажется, это был Плимут.
– Тысяча шестьсот двадцатый год! – восхитился Чарли. – Ничего себе! Это значит… Нет, лучше ты скажи, дедушка!
– А что тут говорить, – сказал дедушка Джо. – Отнимаем от девятисот семидесяти двух шестьсот двадцать и получаем… не торопи меня, Чарли… Триста… пятьдесят два.
– Ого! – вскричал мистер Бакет. – Так ей триста пятьдесят два года?!
– Даже больше, – возразил Чарли. – Бабушка, сколько, ты сказала, тебе было лет, когда ты плыла на «Мейфлауэре»? Около восьми?
– Нет, дорогой, тогда я была еще совсем маленькой девочкой… Думаю, не больше шести.
– Значит, ей триста пятьдесят восемь лет! – задохнулся от волнения Чарли.
– Вот вам и Вита-Вонк, – гордо сказал мистер Вонка. – Я вам говорил, что это мощное средство!
– Триста пятьдесят восемь! – изумился мистер Бакет. – Невероятно!
– Только представьте, сколько всего она могла повидать на своем веку! – восхитился дедушка Джо.
– Моя бедная старенькая мама! – рыдала миссис Бакет. –
– Терпение, дорогая леди, – сказал мистер Вонка. – Теперь наступает самое интересное. Принесите Вонка-Вит!
Вперед выбежал умпа-лумпа с бутылкой в руках, которую он передал мистеру Вонке. Мистер Вонка положил бутылку на кровать и спросил:
– На сколько она хочет помолодеть?
– Пусть ей будет семьдесят восемь лет, – твердо сказала миссис Бакет. – Ровно столько, сколько ей было до того, как началась вся эта неразбериха!
– Но ей-то, конечно, хотелось бы быть помоложе?
– Ни за что! – возразила миссис Бакет. – Это слишком рискованно.
– Да, слишком рискованно! – проквакала бабушка Джорджина. – Я не собираюсь опять превращаться в минус.
– Ну как хотите, – согласился мистер Вонка. – Так, мне нужно произвести кое-какие вычисления.
Еще один умпа-лумпа выбежал вперед, держа в руках доску. Мистер Вонка вытащил из кармана кусок мела и написал:
– Итого, ровно четырнадцать пилюль Вонка-Вита, – сказал мистер Вонка.
Умпа-лумпа забрал доску.
Мистер Вонка взял бутылку с кровати, отвинтил крышку и отсчитал четырнадцать маленьких блестящих желтых пилюль.
– Воды! – приказал он.
Вперед выбежал умпа-лумпа со стаканом воды. Мистер Вонка высыпал все четырнадцать пилюль в стакан. Вода забурлила и вспенилась.
– Выпейте, пока состав пенится, – сказал он, поднося стакан к губам бабушки Джорджины. – Одним глотком!
Так она и сделала.
Мистер Вонка отскочил назад и вытащил из кармана большие латунные часы.
– Не забудьте, – закричал он, – одна секунда – один год! Она должна скинуть двести восемьдесят лет! На это у нее уйдет четыре минуты сорок секунд! Смотрите, как будут лететь века!
В комнате наступила такая тишина, что было слышно тиканье часов мистера Вонки. Сначала с древней старушкой не происходило ничего особенного. Она закрыла глаза и откинулась на подушки. Лишь время от времени сморщенная кожа ее лица слегка подрагивала и маленькие ручки то взлетали вверх, то опускались на одеяло…
– Минута прошла, – сказал мистер Вонка. – Она на шестьдесят лет моложе.
– Мне кажется, она выглядит так же, – заявил мистер Бакет.
– Конечно, – согласился мистер Вонка. – Что значат каких-нибудь шестьдесят лет, когда тебе на минуточку больше трехсот?!
– С тобой все в порядке, мама? – с тревогой спросила миссис Бакет. – Поговори со мной, мама!
– Две минуты прошли! – объявил мистер Вонка. – Она на сто двадцать лет моложе!
Теперь на лице старушки стали появляться кое-какие изменения. Вся кожа подрагивала, и самые глубокие морщины постепенно разглаживались, рот стал заметнее, обнаружился даже нос.