Чародей без башни
Шрифт:
– И кто же тут такой потешник? – неожиданно заорал третий маг и повернулся к Арию. – Ты? Припоминаю, как спалил алхимическую лабораторию своей шутихой. Дошутился?
– Я хотел фокус показать, – буркнул Синдибум.
– И что, хватуну так понравилось, что он подавился собственными губами?
– Нет! Ему я вообще ничего не показывал. Без свитка заклинать запрещено. Он уже был такой, когда я пришёл.
Крысьнень подвинул стул и сел, кутаясь в мантию. – Вина принеси, только нагрей, – крикнул он тавернщику, и уставился на Ария. – Давай руки!
Синдибум протянул ладони и поёжился. Пальцы у третьего мага были холоднее обледеневшего
– В глаза смотри, – зашипел Крысьнень.
– Я не успеваю, – морщась, пожаловался Синдибум.
Беспокойные буркалы третьего мага, и, правда, скакали по всей таверне. Словно высматривая то, что плохо лежит.
– Всё хохмишь? – окрысился Крысьнень. – Постоишь до полуутра в углу.
Мара охнула, но промолчала.
– Звёзды пересчитывать? – очень серьезно спросил Арий, с удовольствием разглядев на её платье розу.
– Все до единой, – оскалился третий маг и хлопнул в ладоши.
ГЛАВА 2. КУДА ПРИВОДИТ КОВАРНЫЙ ПЛАН
Углом называли нижний треугольный балкон башни, нависавший над самой землёй. На него не вела ни одна лестница, зато туда часто запрыгивали дубовники, похожие на ожившие коряги с крыльями из веток и засохших листьев, и деревянными клювами. Залетали кикиморы, размахивая зелёными лохмами, принюхивались длинными тонкими носами, прислушивались острыми треугольными ушами, всматривались маленькими чёрными глазками. Бывало, забирались и вендиго, цепляясь жуткими когтистыми лапами за края балкона, скалили острые зубы и водили рогатыми головами из стороны в сторону, оставляя после себя длинную жесткую шерсть и отвратительный запах сырости и гнили. А однажды даже заскочила и застряла огромная шишига с глазами больше окон во флигелях. Она долго вертелась, пытаясь вырвать своё отощавшее жабье тело, обросшее тусклым мехом, из смертельной ловушки и скребло когтями по плитам, утробно ворча и роняя слюну. Говорят, раньше таких чудовищ в долине не водилось, но во время Бесконечных войн колдуны расстарались. Чего только некоторые не придумают, чтобы прикончить своих заклятых соседей. Зато вид за перилами, больше похожими на сложенные крылья гарпий, был самый заурядный: деревья, кусты да зловещий туман злысти. Никакого, даже перекрытого жутким лесом, неба, не то, что звёзд. Всё пропадало в темноте непроглядной чащи.
От хлопка третьего мага Ария перекувырнуло кверху ногами, да так и доставило в угол, приложив, как следует, об холодный пол головой. Встав, он потёр будущую шишку и огляделся. Его уже ссылали во время учёбы. Вышла как-то промашка, хотел старшего из братьев Быстрогонов проучить, чтобы не подкатывал к Маре. Набрал полведра бормотухи на валериановом корне, и поставил перед дверью лекционного зала. Но вредное «быстрогонище» пропустило вперёд учителя реликвиеведения. Тот вляпался, провонял, и за ним целую неделю гонялись кошкоморы. Мурчали, как заведенные. Три мантии порвали в клочья, а уж как половик на его крыльце пометили. Болтают, у бедняги даже обоняние притупилось. Тогда-то старший Быстрогон и поведал ему чьих рук проделка. И после досадного недоразумения изучение реликвий у Синдибума не задалось.
Нижний балкон уже лет двадцать не убирали и в углах возвышались мусорные колоссы. Кожура, листья, мелкие кости и ворохи рваной одежды распространяли такой головокружительный аромат, что даже мухи летали криво.
Арий пнул трухлявую ветку, похожую на лапу, и, попятившись, прислонился к стене. Уснуть тут, конечно, не уснешь, но чуть подремать можно. Из башни пробивался монотонный гул механизмов, а из леса ухали и подвывали ночные жители. Синдибум прикрыл один глаз, вторым посматривая за парапет в темноту. Башня ехала в глубину Злыстных земель, и зло уже обступало со всех сторон. Пробиралось за шиворот, заползало внутрь, зудело и чесалось недобрыми мыслями. Незаметно, но настойчиво. Арию невыносимо хотелось сделать какую-нибудь гадость, но на балконе не было никого, на ком можно сорвать злость, поэтому приходилось беситься втихомолку.
Из кучи мусора вывалился рыбий хвост с костяком и запрыгал по полу. Следом за ним глухо стукнулся об плитку потемневший огрызок. Синдибум покосился, но лишь сполз пониже. Вдоль парапета прокатились гнилые орехи, а за ними, пришлёпывая, заскакала ботва от моркови. Вертясь, проскочила огромная, будто оторвавшаяся от сюртука великана, обгрызенная пуговица, проползла обожженная верёвка и дырявый карман от штанов. Пролетела банановая кожура, и весь сор накрыл потёртый старый цилиндр.
Арий криво усмехнулся.
Собравшийся мусор начал подниматься. На скелет рыбы запрыгнул огрызок, подтянулись, прилипнув к костям, орехи. Вместо рук прикрутились трухлявые ветки с облезлыми краями. Верёвка согнулась и завязалась узлом, задрожав парой подгибающихся ног. Карман развевался, как плащ. Вместо головы скрутилась банановая кожура с пуговицей на месте лица, а сверху колыхалась морковная ботва, и парил цилиндр.
– Кто посмел нарушить мой покой? – завыла мусорная фигура.
В дырках пуговицы заблестели красные глаза.
Синдибум сложил руки крестом и прицелился.
– Развею! – рявкнул он.
– Ой! Арий! Давно не виделись!
– Ещё бы столько же не видеться, Морок!
Мусорная фигура приподняла цилиндр.
– Сдался и зазнался?
Синдибум гордо закивал.
– Свиток с янтарными буквами получил, как лучший маг своего поколения, – нагло соврал он, задрав нос.
– Ого! – уважительно кивнула банановая голова. – С обычным можно шесть раз в день колдовать, а с объянтаренным сколько?
Арий закатил глаза, надменно выдав:
– Семь!
– Ого-го! – забормотал Морок. – А за что ко мне попал?
Мусорная фигура заинтриговано вытаращила красные глаза.
Синдибум только рукой махнул, небрежно проговорив:
– За убийство.
Морок отпрыгнул, поражённо закачав головой.
– Что у вас там творится? – испуганно запричитал он.
– Злыстное время, – наигранно вздохнул Арий.
– Ну да, ну да, – болталась банановая голова. – Семь заклинаний – семь кнежликов. Теперь разбогатеешь.
Синдибум только хмыкнул.
– Если бы. На семь кнежликов особо не зажируешь.
В голове же навязчиво бурлила злоба: «напади», «прокляни», «развей». Руки сами подскакивали, пытаясь сложиться для наведения заклятья. Он уже еле справлялся. В злыстное время надо сидеть дома, под замком, чтобы ни ты никому не мог навредить, ни тебе.
– Было бы у меня столько. Я бы… – подскочил Морок.
– Купил себе новый карман вместо этого потрёпанного плаща, – подсказал Арий, отгоняя лезущие в голову глупости.