Чародей Киев
Шрифт:
— Он мой господин!
Тем временем на двор вышел и Олег Николаевич, увлекая за собой какого-то типа с окровавленной повязкой на руке.
— Это Сергей Иванович, один из писцов, что помогают — верней, помогали — твоему управляющему, князь. Следует тебе выслушать его.
Говорил Олег тихо, но с едва сдерживаемым гневом.
Вначале еле слышно и запинаясь, а потом все более громко и уверенно Сергей Иванович поведал, что в крытых возах, якобы доставивших подати Святослава, на самом деле оказались вооруженные до зубов ратники. Они зарубили управляющего, захватили
— Я лежал, притворившись сраженным насмерть, потому все слышал, — докладывал писец. — Сей боярин приказал, чтобы ему немедленно донесли, как только с тобою, князь, а также с князем Владимиром и княгинею будет покончено. И добавил при этом: «Убедитесь только, что бьетесь именно с людьми князя Игоря!»
Возмущенный ропот и размахивание руками сопровождали этот рассказ, но Игорю было не до того.
— Что за демон обуял тебя, братец? Даже если б и добился ты успеха, ужель ты возомнил, будто бояре северские приняли бы тебя княжить? Равно как и Всеволода, равно как и князя Киевского?
— Мне шепнули, что средь гостей твоих есть чародей могущества небывалого, настоящий богатырь, который ненавидит тебя ненавистью лютой. Он сумел бы придать мне твой облик, и вскоре под моим правлением все враги мои были бы либо перебиты, либо на мою сторону склонены.
Огромное количество глаз, в которых были ясно написаны внезапное озарение и враждебность одновременно, нацелились в сторону Ши.
— Это не он, — поднял руку Михаил Сергеевич. — Он бился с нашими врагами и разрушил злодейские чары. Он все время был у меня на виду.
Он поглядел на Ши.
— Где Рюрик Васильевич?
— Насколько мне известно, в отведенных нам покоях. По крайней мере, последний раз я видел его именно там.
— Привести его сюда! — распорядился Игорь.
— Разрешите мне самому сходить, ваше высочество? — поспешно предложил Ши, пока голос не задрожал при осознании того, что Чалмерс наделал. Бросать коллегу на произвол судьбы он не собирался. В конце концов, к подданным Игоря ни тот ни другой не относились, так что их совесть была чиста.
Игорь призадумался.
— Разоружить и связать его, — приказал он. — Не давать им обоим ни говорить, ни действовать и быстро привести их назад!
Михаил Сергеевич сорвал с Ши перевязь с саблей и бросил ее стражнику. Повинуясь взмаху руки, подошел другой стражник, который одним сыромятным ремнем связал Ши руки, а другим замотал рот. После этого оба, подталкивая, повели его прочь.
В дверях отведенных психологам покоев Михаил рявкнул: «Именем князя открыть!» — и решительно втолкнул его внутрь. К счастью, дверь не была заперта.
Чалмерс с безучастным видом сидел в углу, но вид связанного Ши его явно потряс.
— Немедленно развяжите его! — крикнул было он, но тут же узнал Михаила Сергеевича и эмблему Игоря. Плечи его опустились.
Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Михаила Сергеевича. Схватив Чалмерса, он скрутил ему руки. Поскольку ремня под рукой не оказалось, пришлось снимать с Ши сыромятный кляп.
— Если он только пикнет, перережьте ему глотку! — приказал Михаил стражникам.
Возросшая числом партия вновь вернулась во двор, где в дополнение к тем, кого они оставили, обнаружились патриарх и еще какой-то тип — судя по всему, палач, поскольку он держал наготове огромный двуручный меч.
Чалмерса и Ши пропихнули в первые ряды пленных. Михаил Сергеевич перебросился несколькими словами с Игорем.
— Святослав Борисович, — начал Игорь, — знаком ли тебе кто-нибудь из этих людей?
— Нет, князь.
— Рюрик Васильевич, а тебе знаком этот человек?
Стражник вытащил кляп изо рта Чалмерса.
— Нет, ваше высочество! — ответил тот, словно сплюнул.
— А тебе, Егор Андреевич?
— Нет, ваше высочество.
— Кто же тогда поведал тебе, что найдется здесь некто, кто поможет тебе в твоем деле злодейском?
Святослав угрюмо молчал.
— Святослав Борисович, боярин северский! — провозгласил Игорь. — Не уплатил ты должных податей князю. В наказание за это подать с владений твоих будет отныне взиматься в тройном размере.
Стал ты причиной смерти моего управляющего и тринадцати ратников моих. Помимо виры за павших, следует уплатить тебе также за пролитую кровь каждому из пораненных. И, наконец, пытался погубить ты самого князя Северского и близких его. В расплату за деяние столь низкое владения твои будут изъяты в пользу князя — равно как и жизнь твоя, ежели сочту я угодным забрать ее. Но не буду я отнимать у тебя жизнь, Святослав Борисович. Взамен будешь ты ослеплен. Но прежде узришь ты смерть людей своих, коих подвигнул к измене. Это будет последнее, что увидишь ты в жизни!
Патриарх затянул молитву во имя всех тех, кого ждала казнь, а двое стражников принялись швырять под ноги палачу охапки соломы. Пятнадцать раз человека валили на колени на солому, и пятнадцать раз опускался меч палача. После восьмого удара палач перевернул клинок и стал рубить головы другой его стороной, ни разу не дав промаха.
Ши, пусть и оказавшийся в первых рядах, удовольствия от подобного спектакля не получал и явно предпочел бы галерку. Судьбу он мог возблагодарить единственно за то, что все это безобразие происходит до обеда, а не после — желудку нечего было выдать наружу, и что Михаил Сергеевич крепко придерживает его, не давая упасть. Он бросил один-единственный взгляд на Чалмерса, стоявшего наискось от него, и не стал рисковать теми остатками самообладания, которые у него еще остались. Отыскав глазами угол крепостного вала, на котором можно было сфокусировать взгляд, он полностью сосредоточил на нем свое внимание.
Ослепление оказалось еще почище массовой смертной казни. Трупы убрали, солому смели в огромную кучу и подожгли, добавив несколько поленьев. Вскоре из пламени вытащили докрасна раскаленное железо…
Ши уставился на крепостной вал. Послышался приглушенный всхлип, а сразу за ним душераздирающий вопль, который эхом заметался между крепостными стенами и вскоре утих до жалобного хныканья. К запаху свежей крови добавилась вонь горелого мяса. Рука Михаила Сергеевича дрогнула у него на локте.