Чародей по вызову
Шрифт:
Чародей протянул руку и начал читать заговор, формируя связь между стихиями Смерти, Земли и Воды. Вообще, «фонарь Харона» без проблем упрощался до заклинания. Только запитывать его, в таком случае, пришлось бы полностью самому. А Запаса Анджея на такое категорически не хватало. Ритуалы же большую часть энергии черпали из теллурических токов магии.
«Фонарь» начал мерно пульсировать подобно загробному маяку. Почти за границей слуха закричала несуществующая сова. Прошла минута. Другая… Кожи словно коснулись несколько фантомных языков. Почувствовав
Еще совсем молодая, в белой сорочке до колен. Длинные волосы потоками черного шелка ниспадали на стеклянные плечи. Тонкие аккуратные пальцы оканчивались жуткими желтыми когтями. Бледное лицо русалки отдавало легкой зеленью, а ее горло ошейником захлестнул бугрящийся след от петли.
Анджей наклонил голову к плечу. Упер основание ладони в подбородок. Надавил и довел до щелчка.
— Это Анка? — уточнил он, раскручивая серебряный крест.
Фарфоровый Виктор с трудом выжал из себя кивок.
— Ну что ж, давайте начи…
Русалка лезвием гильотины сорвалась вниз.
«Быстро!» — лишь и успел подумать чародей, отскакивая назад.
Когти русалки скользнули по щеке Шулера, оставляя за собой кровавый пунктир. Крест рухнул вниз. Промахнулся, отскочил от земли. Анка с воем устремилась к Виктору.
Анджей метнул крест вслед за русалкой. Священник бросил крапиву Анке в лицо. Девушка отшатнулась от чудовищного жара. Цепь захлестнула ее горло, скрывая под собой след от удавки. Серебряные звенья тут же окутал пар.
Рывок. Полупризрачную и почти невесомую русалку с легкостью оторвало от земли. Она лишь и успела выдохнуть белое облачко в лицо Виктору. Цепь развернулась и Анку юлой закрутило в воздухе. Бам! Девушку впечатало в дерево. Шмяк — следом рухнул священник.
Свист рассекаемого воздуха. Цепь захлестнула русалку и дерево. Рывок. Анку накрепко примотало к стволу. Серебро вновь окутала дымка испаряемой плоти. Дикий визг вспорол ночной парк.
— Прости, красавица. Потерпи немного, — Анджей снял с пояса пузырек с пеплом рябины.
Обходя дерево по кругу и пригибая голову, чтобы не зацепить ветки, Шулер понемногу высыпал на землю содержимое склянки. Пепел ложился ровной линией, воздвигая незримую границу. Непреодолимую для слабых демонов.
Трещало дерево, тлела плоть. Анка рвалась на волю. Серебро уже прожгло ее до костей. Казалось, еще немного и девушка самая себя разрубит на части.
Замкнув кольцо, Анджей отпустил цепь. Русалка тут же скинула обжигающие оковы и бросилась на чародея. Воздух задрожал от удара. Анка застыла перед черной полосой не в силах продвинуться вперед даже на волос.
Очередной визгливый вой вырвался из глотки русалки. Сделав шаг назад, она обрушила на пустоту лавину ударов. Незримая граница превратилась в марево. Пепел на земле едва заметно задрожал.
«Какого хрена?! — изумился про себя Анджей. — Что-то она какая-то дохрена сильная…»
Чародей достал из внутреннего кармана дезодорант, зажег на пальцах другой руки огонек. Нажал на распылитель. Струя огня ударила беснующейся русалке в лицо.
Попытавшаяся вновь взвыть Анка захлебнулась жаром. Кожа и мышцы лица моментально испарились, оставив лишь маску Самди. Русалка отскочила назад и прижалась к дереву, словно пытаясь забиться в угол.
— Вы как? В порядке? — подошел Шулер к Виктору.
— Почти… Я ног не чувствую…
— Это не страшно. Просто «объятия русалки», — пояснил Анджей, подтаскивая святого отца к скамейке. — Часик, может полтора — и все пройдет. А пока посидите тут.
Уместив церковника на лавочке, чародей вернулся к Анке. На черепе той уже начала нарастать плоть.
«И опять-таки — слишком быстро…» — отметил про себя Анджей, доставая из чемодана сверток.
Чародей расправил фланелевую ткань с чернокнижной печатью и положил ее на землю перед Анкой.
— Эм-м… Что вы делаете?
«Ну да, конечно…» — вздохнул про себя Анджей.
— Готовлюсь к ритуалу «Велесового слова». У робленных демонов, что стали нечистью по случайности, разум затмевают чувства и инстинкты. Поговорить с ними, если ты не шаман — та еще задачка. А «Велесово слово» позволяет решить эту проблему.
— За каким лядом вам вообще говорить с ней?! Я думал вы просто убьете ее!
— Не надо так кричать, — поморщился Шулер, доставая из инвентаря остальные ингредиенты. — Мне кое-что не дает покоя. Первое — ветка. Ее высота, расположение… Полутораметровой девушке было бы весьма не просто на ней повесится. Да и вообще, идти вешаться в парк — довольно странное решение для скромной девушки. Слишком экстравагантное. Не вписывается в ее портрет. Второе. Видите след на шее Анки? Это посмертный след. То, что ее убило. Он всегда остается на призраках умерших не своей смертью. В данном случае это странгуляционная борозда. След от петли, сдавившей горло.
По углам полотна чародей разместил церковные свечи из пчелиного воска и все те же кости из KFC.
— Ну верно, она ведь повесилась. Что тут странного?
— Вот только после повешения борозда идет под углом. А у Анки она горизонтальная. Это можно скрыть на теле, но не на отпечатке самой души. Ну и самое главное. Остальное-то так: косвенные улики да мелкие несостыковки, которые сами по себе легко объясняются. Но один момент все меняет. Русалки появляются после убийства невинной девушки или некрещенного ребенка в лесу или возле водоема. Убийства, а не самоубийства.
Шулер поочередно зажег свечи. Вера, Жизнь, Смерть и костыль в виде Запретных Искусств. Подготовка к ритуалу завершена.
— Вы хотите сказать…
— Ее убили, — ответил Анджей, поднимаясь на ноги. — И я хочу знать кто.
— Слети, Гамаюне, птица Вещая, — загремел в ночном парке старославянский заговор. — С Небес Божьих, с Небес Сварожьих, с Белой горы да о сей поры, сядь на уста внука Даждьбожьего, отверзни его речи врата, яко реки берега, ради Ладьи Велесова слова! Да будет так! Гой!