Чародей поневоле
Шрифт:
Полный лысоватый человек в фартуке, обмотанном вокруг необъятной талии, выскочил из кухни с огромным дымящимся блюдом – надо полагать, трактирщик. Дела у него сегодня ночью шли явно недурно.
Толстяк поднял глаза, увидел Рода и, мигом углядев расшитый золотом алый камзол, шпагу и кинжал, явно представительный общий вид, но, самое главное, туго набитый кошель, тут же сунул блюдо ближайшей служанке. Вытирая руки о фартук, он подлетел к Роду.
– Чем могу служить, добрый господин?
– Кружкой эля, куском мяса толщиной с оба твоих больших пальца и столиком на одного, –
Трактирщик уставился на него, раскрыв рот, – Род явно сделал что-то не так.
Затем взгляд старика принял расчетливое выражение, которое Роду приходилось видеть и раньше. Оно обычно сопровождалось приказом официанту sotto voce* [11] :
– Слабак. Выжми из него все до последней нитки.
Род улыбнулся. Лучше бы он этого не делал.
Но еще не все было потеряно. Род согнал улыбку с лица и нахмурился.
– Ну, чего ты ждешь? – рявкнул он. – И поторопись, иначе я пообедаю вырезкой из твоей задницы!
11
Вполголоса (итал.).
Хозяин подпрыгнул, затем часто и раболепно закланялся.
– Конечно, м'лорд, конечно! Все будет сию минуту, добрый господин, да, сию же минуту! – И он сорвался с места.
Род удержал его за плечо.
– Столик, – напомнил он.
Трактирщик сглотнул и, кивнув, отвел Рода к столику рядом с подпирающим кровлю огромным бревном, а сам – несомненно ругаясь себе под нос – поспешил прочь.
Род не остался в долгу, осыпав проклятиями корыстную сущность людей вообще и трактирщика в частности.
Напоследок он отругал самого себя за то, что поскупился на грубые слова.
А что ему оставалось делать? ПОИСК предписывал агентам не бросаться в глаза, а мягкосердечных людей среди средневековых буржуа не было и в помине.
Когда трактирщик сказал «сию же минуту», он не соврал.
Кусок мяса и эль появились на столе чуть ли не прежде, чем Род уселся за него. Хозяин стоял рядом, вытирая руки о фартук, с ужасно обеспокоенным видом. Судя по всему, ждал, как Род примет его стряпню. Род открыл было рот, чтобы успокоить человека, но слова застряли у него в глотке. Он принюхался и поднял взгляд на трактирщика, медленно расплываясь в улыбке.
– Вроде пахнет колбасой с чесноком?
– О да, ваша милость! – хозяин вновь принялся кланяться. – На самом деле пахнет колбасой с чесноком, ваша милость, и к тому же, превосходной колбасой с чесноком, если позволите. Не угодно ли Вашей милости немного?..
– Моей милости угодно, – подтвердил Род, – и presto allegro* [12] , сэ-эр.
Трактирщик шарахнулся от него, как Векс от силлогизма* [13] , и припустил со всех ног прочь.
12
Presto – быстро (итал.), allegro – живо (итал.). – Прим. перев.
13
Силлогизм (греч. syllogismus) – в логике: умозаключение, в котором из двух данных суждений (посылок) получается третье (вывод). Например, все металлы электропроводны, медь – металл, следовательно, медь электропроводна.
– Что это с ним? – удивился Род. – Должно быть, что-то эдакое было в моей фразе. А я был так горд этим «сэ-эр»...
Он попробовал мясо и только стал запивать его элем, как на стол плюхнулась тарелка с колбасой.
– Молодец, – похвалил Род, – и мясо очень даже ничего.
Лицо трактирщика расплылось в довольной улыбке, он было повернулся, чтобы уйти, но затем вновь уставился на Рода.
– Ну, что еще? – пробурчал Род, набивая рот колбасой. Трактирщик снова принялся мять фартук.
– Прошу прощения, мой господин, но... – Его губы скривились, но он все же выпалил:
– Г-господин, часом, не чародей?
– Кто? Я? Чародей?! Неслыханно!
Для пущей убедительности Род ткнул столовым ножом в сторону трактирщика. Огромный живот толстяка испуганно съежился, затем поспешно ретировался, прихватив своего владельца с собой.
И с чего это он взял, что я – чародей? – подумал Род, пережевывая огромный кусок мяса.
Никогда не едал мяса лучше, – решил он. – Должно быть, все дело в дыме. Интересно, какое дерево они используют?
Наверное, виновато «presto allegro». Он, вероятно, подумал, что это какое-то заклинание...
И все-таки эти слова действительно сотворили чудо. Род откусил кусок чесночной колбасы и хлебнул эля. Он – чародей?
Никогда! Хоть он и второй сын второго сына, но так низко еще не пал.
Кроме того, чтобы стать чародеем, требовалось подписать кровью договор, а у Рода не было лишней крови, и он вовсе не стремился проливать ее почем зря...
Он осушил кружку и с треском поставил ее на стол. Тут же появился трактирщик с кувшином и снова наполнил кружку доверху.
Род хотел было благодарно улыбнуться, но вспомнил о своем статусе и превратил улыбку в ухмылку. Пошарив в кошеле, он нащупал неправильной формы золотой самородок – свободно конвертируемую валюту средневекового мира – но, вспомнив о том, как быстро в подобных заведениях обирают щедрых, остановил свой выбор на серебряной пластинке.
Издав какой-то булькающий звук, трактирщик изумленно вылупился на узенькую белую полоску в своей ладони, затем, заикаясь, рассыпался в благодарностях и скрылся.
Род с досады закусил губу. Очевидно, даже столь крохотный кусочек серебра мог вызвать здесь настоящий фурор.
Однако приступ гнева быстро прошел – воистину, фунт другой мяса в желудке делает окружающий мир гораздо привлекательнее. Род выставил ноги в проход, потянулся и откинулся на спинку стула, ковыряя в зубах столовым ножом.
Что-то в этом зале было не так. Веселье казалось каким-то нарочитым – излишне громкие голоса, немного натянутый, с проскальзывающими мрачными нотками, смех. Не прикидывались лишь те, кто выглядел угрюмо. Их мысли были черны, как сажа. Страх.