Чародей
Шрифт:
Темный, мохнатый лес Аваринхейма растворялся в ночи. Семья Парящего Солнца расположилась на опушке у подножия черной скалы. Сдержанный и задумчивый Мудрый Ворон и жена его с мечтательным выражением лица сидели на некотором расстоянии друг от друга. «Может, планируют сегодняшние игры? — думала Азур. — Неужели и Мудрый Ворон с женой предаются в эту ночь удовлетворению особенных желаний?»
— Где Юла? — спросила она Аксиса и, усевшись рядом с ним, расправила алое платье. Волосы ее на этот раз свободно струились по спине.
—
— А нам в этот раз ничего не угрожает? — спросила Азур.
— Ничего, — ответил Аксис, глядя на каменную аркаду. — Ударные Силы наблюдают за обстановкой с неба, а наземные отряды патрулируют окружающие леса. На расстоянии пятидесяти лиг — ни одного скрелинга.
В нескольких пейсах от них, в небольшой расщелине, пристроился Повелитель Звезд. Сегодня он намерен был завладеть Азур. За последние месяцы желание его дошло до высшей точки: он думал о ней непрестанно и видел каждую ночь во сне. Никогда еще он так сильно не хотел женщину — икарийку, аварку или ахарку. Вот и в предыдущую ночь ему снилось, что они, сплетясь воедино, падают с высоты, так как перепутавшиеся крылья помочь им уже не в силах, но это будто бы ничуть их не волнует, потому что оба охвачены стремлением удовлетворить животную страсть. В том сне у Азур были крылья и все атрибуты икарийской женщины.
Сегодня он возьмет ее. Овладеет. Он говорил Аксису, что Азур родит великолепных чародеев, в эту ночь он и подарит ей сына. Успеется: ночь долгая.
Примолкшая толпа расступилась перед шаманами: близились ритуалы. В глубоких чашах плескалось темная жидкость. Когда на нее падал случайный свет луны, она загоралась рубиновым огнем.
Молодой шаман приблизился к Мудрому Ворону, что-то тихо пробормотал ему и подал чашу. Мудрый Ворон выпил, и шаман повернулся к Радужному Перу, затем к Ривке. Осторожно ступая по камням, он подошел к Повелителю Звезд, а после обратился к Аксису:
— Сделай большой глоток, Аксис Парящее Солнце, и пусть священное вино Белтейна напомнит тебе о радости Звездного Танца, ведь сегодня — ночь обновления жизни.
Аксис принял чашу обеими руками и отпил большой глоток. Нехотя оторвался от вина, и Азур заметила, как тяжелые красные капли скатились ему на бороду. Две капли побежали вместе и запутались в коротких золотистых волосах. Она зачарованно смотрела на них. Вино было густое, похожее на кровь.
Шаман чуть помедлил возле Азур, потом огорченно покачал головой.
— Ты еще не принята нами, Азур. Боюсь, что не смогу предложить тебе…
И остановился в удивлении, потому что Аксис встал и взял из его рук чашу.
— Ответственность я беру на себя. Вино почти закончилось, и тебе надо вновь наполнить чашу. Я отвечу за эти остатки.
После некоторого колебания шаман нехотя поклонился.
—
Аксис повернулся к Азур.
— Встань, Азур, — сказал он, и Азур медленно поднялась, не сводя с него глаз.
— Сделай большой глоток, — тихо сказал Аксис, — и пусть священное вино Белтейна напомнит тебе о радости Звездного Танца, ведь сегодня — ночь обновления жизни. С праздником тебя, Азур.
Азур колебалась. Все взоры были направлены в ее сторону.
— Выпей, — настойчиво повторил Аксис.
Азур протянула руки за чашей, но Аксис, не отпуская чаши, накрыл своими ладонями ее руки.
— Пей, — прошептал он.
В рот полилась теплая вязкая жидкость, и Азур тотчас поняла, почему все, кто пил из чаши, так неохотно с ней расставались.
Вино показалось ей живым, оно словно разговаривало с ней и даже пело. Азур чувствовала запах земли и соли, рождения и смерти, мудрости и печали. Теплая жидкость скользнула в горло и согрела девушку. Азур послышалась музыка. Дикая музыка — казалось, обнаженные звезды, изнывая от похоти, пустились в пляс по ночному небу. Азур сделала еще один большой глоток. На дне оставалось немного вина.
— Спасибо, Аксис, — сказала Азур. Она и в самом деле испытывала глубокую благодарность. — Спасибо, ты сделал меня частью сегодняшней ночи. Выпей же все, что осталось.
Чашу они по-прежнему держали вместе. Аксис поднес сосуд к губам и осушил. Капли вина, снова упавшие ему на бороду, казались еще более похожими на кровь, и Азур невольно вспомнила о великолепном олене, принесенном в жертву на празднике Йула.
— Свою жизнь и кровь он отдал за сегодняшний праздник, — сказал Аксис и бережно прислонил чашу к большому камню.
«Откуда ему известны мои мысли?» — удивилась Азур. Повернувшись, она увидела, что все семейство Парящего Солнца не спускает с нее любопытных глаз. Пусть думают что хотят, сказала она себе и со свойственной ей природной грацией уселась на землю. Выпитое вино начало давать о себе знать, кровь горячо побежала по жилам.
За каменными арками засветился огонь, и взгляды присутствующих обратились к Древу Жизни.
Азур заморгала, но зрение ее постепенно прояснилось, и она уставилась на каменную ограду.
За арками двигались неясные тени, и вдруг дикая музыка огласила ночную тишину. Во время Йула такой музыки Азур не слышала, да и на горе Великого Когтя — тоже. Икарийцы пели а капелла, либо аккомпанировали себе на арфе. Сейчас звучали дудки. Музыку аваров Азур слышала впервые.
Музыка прокатилась сквозь ночь, зажигая толпу. Люди вскочили с травы и, дико извиваясь, пустились танцевать. Азур страшно захотелось к ним присоединиться, и она уже готова была это сделать, как вдруг музыка внезапно оборвалась.