Чародей
Шрифт:
Два дня и две ночи шли они по пять—шесть часов кряду, пока ноги их не начинали подкашиваться, а характер непоправимо портиться. Тогда делали остановку, часа на три-четыре, и вскакивали, как только холодный металл лишал их терпения. В туннеле ничего не менялось. Он производил жуткое впечатление: казалось, тебя заперли в бесконечной темноте, пожертвовав из жалости лишь крошечный пучок света. Все изголодались по открытому пространству и свежему воздуху.
К утру третьего дня дорога, а вместе с ней и настроение стали постепенно подниматься. Даже ослы
Изможденные восьмичасовым восхождением, они вышли наконец на волю. Встретил их хмурый и холодный день. Пришлось и в горы карабкаться, и по предательским склонам спускаться, прежде чем они выбрались на продуваемую колючим северным ветром плоскую землю. На горе Великого Когтя и в Аваринхейме они были защищены от воздействия погоды, уготованной колдовством Горгрила, но здесь, возле Скалистых гор и в долине Диких Собак, на прятавшуюся в каменных джунглях маленькую группу со свистом обрушился северный ветер.
Ривка осмотрелась.
— Может, устроим здесь ночлег, Огден, а завтра с утра двинемся на юг? Эти камни дадут хоть какую-то защиту.
Огден покачал головой.
— Нет, моя прекрасная леди. Надо пройти еще несколько часов, а потом уже устроить ночлег. Надо двигаться вперед, как можно быстрее. — Он помолчал. — Не нравится мне этот ветер, боюсь, он высосет из нас энергию, если задержимся в одном месте надолго. Лучше не останавливаться. Посмотрите, что у меня есть.
Огден вытащил из тюков два плаща и протянул женщинам. Они охотно в них завернулись. В свою очередь и Веремунд из тюка, что был на его осле, вынул такие же плащи, после чего блюстители настояли, чтобы женщины сели на ослов.
Согревшись и удобно устроившись, они уже ни на что не жаловались.
Когда путники устроились на ночлег в сухом русле ручья, ветер немного стих. Из найденного валежника разожгли костерок. Огден опять выступил в роли фокусника: сотворил горячий суп и хлеб с хрустящей корочкой. Веремунд уложил ослов ближе к костру. Вот так рядом с костром и провели ночь. Исстрадавшимся телам сухое русло ручья показалось лучшей в мире пуховой периной.
Медленно продвигаясь к югу, шли они еще три дня. Защитой служили остроконечные вершины Скалистых гор. Женщинам казалось, что весна в эти края еще не заглядывала, а вот блюстители, пережившие осаду Горкен-форта и знавшие, какую зиму может принести с собой Горгрил, с оптимизмом смотрели на отсутствие снега: весна прорвалась-таки в земли, лежащие к югу от Нордры. Но северный безжалостный ветер, дувший им в спину, не давал забыть: Горгрил на севере собирает войско. Война неминуема.
Ривка, сидя верхом на осле, задумалась о сыне: что сможет противопоставить он колдовской мощи Горгрила? Да и кто посмеет бросить вызов тому, кто управляет погодой?
Глава девятнадцатая
АЛАУНТЫ
Покинув туннель, группа третий день шла по каменистой дороге, и вот мимо скал, где устраивали себе временное пристанище женщины и блюстители
Одна из них внезапно остановилась, уткнула нос в кровавый след. Через мгновение собака вскинула голову и огласила воем окрестности. Вскоре вся свора залилась низким пронзительным лаем. Собаки взяли след. Сорвались, как одна, и пошли на слабый запах. Временами одна или две из них поднимали морду и испускали протяжный вой, разносившийся по пустынной округе.
Дикие местные собачки желтой масти (благодаря им долина и получила свое название), промышлявшие всю свою жизнь охотой на мышей и мелких птиц, прятались от страха в норы.
Они знали: это бегут алаунты.
На четвертые сутки, к вечеру, блюстители услышали приближавшийся с севера собачий лай. Женщины не обратили внимания на встревоженные лица монахов, но Огден с Веремундом стали подгонять ослов, чтобы те двигались быстрее.
И все же блюстители знали: от алаунтов им не убежать. Вот если они отсрочат на час-другой неминуемую встречу, возможно, займут более выгодную позицию.
Азур первой заметила тревогу блюстителей.
— В чем дело? — Она старалась перекричать ветер. — Отчего вы расстроены?
Огден и Веремунд переглянулись и пришли к быстрому решению: все равно женщины услышат гончих. Собаки с каждой минутой сокращали расстояние.
— Нас преследуют, — признался Веремунд.
— Преследуют? Кто? — Азур автоматически потянулась за Волчарой. — Скрелинги?
Веремунд покачал головой.
— Нет. Это старинные чудища. Притом они гораздо опаснее.
— Кто?— прошипела Азур. Кровь так и вскипела в жилах. Ее обуяло желание действовать. Рука выхватила стрелу. Волчара задрожал от страсти. — Кто?
— Гончие. Алаунты, — лаконично ответил Огден, напряженно глядя назад.
Азур спустила ноги на землю и соскочила с осла.
— А что это за алаунты такие?
Ответила ей Ривка. Глаза женщины расширились от страха.
— Еще маленькой я слышала о них жуткие рассказы. Няня говорила, что алаунты — свора заколдованных гончих, которые охотятся за людьми. Она рассказывала, что они не дышат и не едят, но могут бежать несколько недель на запах крови. Она говорила, — голос Ривки дрогнул, — что стоит им напасть на след добычи, они не дадут ей уйти.
— Алаунтов много тысячелетий никто не встречал — с тех самых пор как скончался Звездный Волк, — сказал Огден, поторапливая группу, — и я не пойму, с чего они вдруг объявились.
— А умереть они могут, Веремунд? Можно их убить? — спросила Азур.
Веремунд пожал плечами.
— Кто их знает?
— Ну ладно, — сказала Азур, — либо они умрут, либо мы. Огден, там, впереди, есть скопление камней.
Подбежав к ненадежному укрытию, они услышали грозный лай гончих. Азур хлопнула по крупам ослов, надеясь, что те побегут галопом и отвлекут на себя алаунтов.