Чародей
Шрифт:
– Она хранится в зале Утраченной Любви в Утгарде. Те, кто потерял любовь… Если верить слухам. Как я сказал, мне не удалось проникнуть туда. Те, кто потерял любовь, могут войти и найти утраченную любовь, иногда. – Мани вздохнул и втянул свою лоснящуюся черную голову поглубже в суму. – Я не терял любви. А если и потерял когда-то, я не помню, какая она была. Вот почему я не смог войти туда.
Опережая отряд на расстояние длинного полета стрелы, я скакал один по дороге, тянувшейся меж пустынных полей и лесов, и задавался вопросом,
– Вот здесь, – сказал Тауг и указал рукой. – Здесь они ковали кирки и лопаты – все инструменты.
Еще не успев договорить, он услышал низкие скрипучие голоса ангридов. Мгновение спустя один из великанов, тяжело ступая, вышел из-за угла дома. Он нес на плече киркомотыгу, но на поясе у него висел длинный меч, подобный тем, какими сражались Скоэл и Битергарм.
Свон и Тауг тронули лошадей, но он преградил им путь киркомотыгой.
– СТОЙТЕ!
Свон натянул поводья.
– Мы выполняем поручение короля. Ты рискуешь головой, препятствуя нам.
– Король умер!
– Неправда.
Ангрид угрожающе поднял мотыгу. Свон дал шпоры Мунрайзу и галопом промчался мимо великана к кузнице. Тауг рассмеялся.
– Эй, ты! Ты кто такой?
Тауг снял свой щит с луки седла и показал ангриду изображенного на нем белого грифона.
– А, один из чужеземных рыцарей.
– Раз ты называешь меня так, для тебя я буду рыцарем. Ты хочешь сразиться со мной?
– Месяц назад я убил дюжину южан покрепче тебя.
– Значит, мы сразимся здесь и сейчас. Один на один. – Приподнявшись на стременах, Тауг возвысил голос: – Уберите лук, сэр Свон.
Ангрид оглянулся. Тауг резко пришпорил коня, как недавно сделал Свон. Боевой меч, вытащенный из-за спины одной рукой и крепко сжатый обеими, вонзился инеистому великану под ребра и благодаря усилию Тауга и бешеной скорости Лэмфальта ушел в тело по самый эфес и вырвался у Тауга из рук, когда он на полном скаку пронесся мимо.
Тауг развернул Лэмфальта кругом и перевел с галопа на шаг. Киркомотыга валялась на дороге; ангрид стоял на коленях, согнувшись пополам над лужей крови. Он держался руками за бок, и Тауг на мгновение задался вопросом, пытается ли он вытащить меч, пронзивший внутренности, или же просто старается унять боль.
Ангрид тяжело повалился на землю. Тауг тронул Лэмфальта, а когда под копытами жеребца захлюпала дымящаяся кровь, спешился, оказавшись по щиколотку в крови, с трудом выдернул свой меч и протер клинок лоскутом, отпоротым от рубахи мертвого великана.
На проводившихся в кузнице торгах присутствовали несколько десятков ангридов, и некоторых Тауг узнал. Минут пять он наблюдал за происходящим, а потом, увидев открытую дверь в глубине помещения и изможденные лица в темноте за ней, пришпорил Лэмфальта и проехал прямо в дом.
– Лошадь. – Это был один из слепых рабов, работавших в кузнице. – Здесь лошадь.
– На ней сижу я, – сказал Тауг. – Ты боишься, что мы запачкаем пол?
– Я все подотру. – Исхудалая женщина выступила вперед и взяла Лэмфальта под уздцы. – Вы кто?
Тауг объяснил, и вскоре трое слепых мускулистых мужчин и две женщины собрались вокруг него. Он прочистил горло:
– Кто-нибудь из вас хочет вернуться в Целидон?
– Выбраться отсюда?
– Получить свободу?
– Вы это имеете в виду?
– Да вы шутите!
Последние слова произнес один из слепых кузнецов, и Тауг обратился к нему:
– Я не шучу, Вил, но могут возникнуть нешуточные сложности. По правде говоря, наверняка возникнут. Но, возможно, у нас все получится. Мы постараемся, если вы пообещаете помочь нам.
– Они должны продать нас, – сказал один из мужчин, – когда распродадут все остальное. Хозяин умер.
– Это я убил его, – признался Тауг. – У меня не оставалось выбора. Он хотел убить нас с Этелой.
– Вы забрали с собой девочку? – спросил Вил.
– Ее матушка думает, что она в замке, – сказала одна из женщин.
– Так и есть. Я увел Этелу отсюда прошлой ночью, а ваш хозяин пытался остановить нас. – Тауг глубоко вздохнул. – Выслушайте меня, ибо мы не станем ничего предпринимать, коли вы не захотите. Король – король Гиллинг – вправе забирать рабов у своих подданных, когда у него возникнет необходимость в них. Таков закон. Он…
– А, вот ты где! – раздался голос Свона, и он стремительно вошел в комнату через другую дверь, со щитом на руке и с обнаженным мечом.
– Я думал, вы на торгах, – сказал Тауг.
– Там Шилдстар обо всем позаботится. Мы должны следить за ним, помнишь?
Тауг кивнул.
– Так вот, я следил, и он, насколько я могу судить, играет свою роль наилучшим образом, скупая множество интересующих нас инструментов и инструментов для их изготовления. Я вернулся, чтобы помочь тебе…
– Думаю, здесь все в порядке, – сказал Тауг. – Они уже знают, что я убил их хозяина.
– А наш… э-э… наш приятель помогал тебе? Я имею в виду, сегодня.
Тауг помотал головой.
– Я научу тебя обращаться с копьем, и мы посвятим тебя в рыцари при первой же возможности. Его светлость наверняка сумеет устроить это.
Тауг потерял дар речи от потрясения.
– Я думал, он погонится за мной, во всяком случае надеялся. Когда он этого не сделал, я поскакал вокруг дома, намереваясь внезапно напасть на него сзади. Я держался в стороне от дороги, опасаясь натолкнуться еще на какого-нибудь ангрида.
Тауг кивнул:
– Разумеется.
– Когда я вернулся… ну, ты сам знаешь, что я там увидел. А тебя уже и след простыл. – Свон выпрямился в струнку и широко расправил плечи. – Это оскорбительно, и если бы ты бросил мне вызов, будучи рыцарем, я бы принял вызов. Я думал, ты вернулся в Утгард.