Чародейка из Вавилона
Шрифт:
Глава 35. Бункер
Упаковка с пластиковыми бутылочками воды была почти пуста, но среди смятых я по углам кладовой нашла и три полных. Жадно выпила две, третью оставила для Талия Джонаса. Наверное, если поискать хорошо, найдется еще парочка.
Полкоридора залило кровью, которая просочилась через щель под дверью третьей спальни. Она уже начала подсыхать по краям, и не мне бы выделываться – мои собственные сапоги едва ли станут грязнее, если я пройдусь по ЭТОМУ. Но я все же нашла еще одно покрывало и бросила его поверх этой лужи,
Не знаю, сколько я провела то ли в обмороке, то ли во сне. Часы в кабинете стояли, мои собственные, со счетчиком калорий, были разбиты – я бросила их в угол.
Талий Джонас был жив – и по-прежнему без сознания. Вода в кране – все еще текла.
А я… Внутри зияла такая черная, абсолютная пустота, что мне даже было страшно.
Где эмоции. Где слезы. Где долгожданная истерика?
Вчера еще хоть что-то прорывалось, мне приходилось заталкивать это внутрь, чтобы не отключиться и ВЫЖИТЬ, а теперь – все куда-то исчезло. Или затаилось, как знать.
Я полезла в шкаф в одной из нетронутых спален и взяла целую стопу – ЧИСТЫХ – простыней и полотенец, чтобы бросить на пол ванной и спокойно ОТМЫТЬСЯ. На соседней полке нашла одежду – женскую, старомодную одежду по моде минувшего.
Кофта, джинсы – их теперь уже не делают. Кроссовки. Несколько толстовок. Белье – самого простого фасона. Все это принадлежало совершенно непритязательной женщине. Рядом – шкатулка с немногочисленными драгоценностями. Жемчужные сережки и кулон-имя на цепочке. «Марина».
Я еще не сошла с ума, я помнила, что это не мое имя, но зачем-то не стала снимать с цепочки кулон и просто добавила к нему каплю-ключ и повесила себе на шею.
В ванной нашелся сухой кусок мыла и мочалки. Вода была холодная и грязная. Дрожа и кусая губы от боли в пальцах, ногах, руках, спине – ВЕЗДЕ – я отмывалась и отмывалась. Сколько же под этим слоем грязи, крови и пота оказалось ссадин и синяков! Ни одного живого места.
Расческа застревала в мокрых спутанных волосах, воняющих тухлой водой, я выдрала, наверное, половину, потому что руки не слушались. Одежда пришлась впору. На кухне нашлись галеты с маркировкой две тысяча двенадцатого года, а в кармане моей грязной куртки – шоколадка из машины. Я прикусила себе щеку и едва не подавилась, когда второпях все это ела, стоя на ногах и раскачиваясь взад-вперед.
Что делать теперь? Что делать?..
От этого вопроса за километр несло паникой.
Ладно. Ладно, Рина. Надо собраться. И собрать все необходимое. Сколько я смогу прятаться в этом бункере? Здесь толком нет еды, а воду из-под крана вряд ли можно пить. И Талий Джонас… Не уверена, что он выживет без помощи целителей, а из меня целитель – чуть лучше, чем менталист.
Хорошо. Еще раз обойду бункер, посмотрю, что здесь есть из того, что могло бы мне пригодиться, попробую привести в чувство Талия Джонаса – и дальше будет видно.
Ладно. У меня есть план, и я его буду придерживаться.
***
В кладовой я и вправду нашла еще две бутылки воды и еще одну пачку галет. Пошарила по кухне – безрезультатно, самое ценное здесь – пожелтевший журал Космополитан за апрель двенадцатого, очень ценится в букинистических лавках. Для меня – бесполезен. В спальне «Марины» я нашла вместительный рюкзак – вот это мне пригодится. Вдохнула, наступая на пропитанное кровью покрывало в коридоре, на секунду остановилась возле третьей спальни. И вспомнила, кто это был, и где я его видела: в Вавилоне. Блаженный, которого почему-то никогда не трогали ОМП. Его называли Мэдди-пророк, и он постоянно болтал о конце света. Может, он был не таким уж и сумасшедшим? Меня передернуло, и я быстро пошла дальше, к кабинету.
Сразу же сунула в рюкзак шкатулку с адамантом, осторожно уложила дезбомбы и дезинтегратор – как показала практика, оружие может ОЧЕНЬ пригодиться. Ссыпала флеш-камни и бриллианты-энергохранилища. Теперь главное – чтобы в сумку не прилетели чары раскола и подобные им – иначе будет ТАКОЙ взрыв… Выгребла стопку документов и отложила на стол. В углу обнаружила три пачки старых денег времен минувшего. Что ж, если надеяться на лучшее – то они могут пригодиться.
Ох, как же я в этом сомневаюсь. Но думать об этом – сходить с ума.
Я включила настольную лампу и принялась за документы: карты, схемы, списки… В картах я узнавала континенты минувшего – они были густо испещрены точками с обозначениями – обозначения имели единицы измерения в кило-магических единицах и буквенно-цифровые шифры. Где-то я уже такие видела. Я достала из рюкзака спецификацию к портативным дезбомбам – очень, очень похоже, только мощность в разы меньше. Что это? Что это?
Планы дез-ударов по континентам. Дальше – планы дез-ударов по городам нового континента – тем, что сейчас были пусты и законсервированы, меньшей мощности и большей частоты.
Чертежи Первого Купола и Дамбы. Карты с энерготочками. Схемы ошейников и браслетов для каторжан. Схемы распылителей жидкого янтаря.
Все это выглядело, как оперштаб заговорщиков, которые планировали Апокалипсис. И осуществили его.
И открывался он амулетом Талия Джонаса. И очевидно, кровью Мэдди.
ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ВСЕ ЗНАЧИТ.
***
Я зажмурилась и стояла, уперев кулаки в стол. Голова вообще отказывалась работать и осознавать ЭТО. Я гнала от себя мысль, что вообще-то, поздно прикидываться, будто я ничего не поняла – все лежало настолько на поверхности, что закрывать глаза на правду было невозможно.
На краю сознания будто послышался чужой голос.
Я открыла глаза и прислушалась. Тихо. Только…
«Рина…»
Не особенно заботясь о сохранности, я сгребла все документы в рюкзак – пришлось вытащить дезинтегратор, ладо, черт с ним, оставлю его здесь, взяла за лямки и поспешила в спальню, где оставила Талия Джонаса.
Он очнулся – и мутным взглядом смотрел в потолок. Я сложила вещи у входа и взяла запасенную бутылку с водой. Села рядом, приподняла ему голову – застонав от боли, он сделал глоток. Лицо его взмокло, пыльные волосы налипли на лоб, а взглядом своих ледяных глаз он перестал напоминать анаконду.