Чародейка на всю голову
Шрифт:
– Так-то тебе восемнадцать, – сварливо поправила меня костлявая.
– Тем более!
– Одна, на улице, без малейшего представления об этом мире, и за душой ни медьки… Тебя ждет незавидная участь, поверь мне. Ты готова испить эту чашу? – напирала Смерть.
– С хорошей закуской принять можно любую и чашу, и рюмку, и черпак… – фыркнула я и, прищурившись, уточнила: – А вы, госпожа Хель, за мной теперь шпионите?
– Караулю, – ничуть не смутилась Смерть. – Когда в отпуск хочется, все средства хороши. Даже слежка! Жаль, что ты из-под кареты так быстро улизнула. Прокатилась
И столько тоски звучало в голосе костлявой… Словно это не мне, а ей предстояло сесть на вынужденную диету. Причем та обещала быть пожёстче, чем у иного дракона с приступом гастрита, который вынужден есть только рыцарей-вегетарианцев и обезжиренных принцесс.
– Если котелок варит, то есть все шансы не остаться голодной, – тоном «не дождетесь» отозвалась я.
– Слушай ты, пигалица! У тебя совесть вообще в курсе, что ты тут вытворяешь?
– В курсе?! – Я вскинула брови. – Да она в доле! И требует себе больше половины!
– Вот и не вгоняй себя в долги. Помирай скорее, пока у меня отчетный квартал не закончился.
– А вы мне за это что? – пошла я на наглость.
– Всё что хочешь! – проскрежетала зубами Хель и тут же добавила: – Но только в пределах возможного.
«Значит, нервный срыв и неприятности», – мысленно расшифровала я столь щедрое предложение и… отказалась.
– Думаешь, ты такая смелая ведьма, которой инквизиторский костер по колено, – зловеще протянула Хель. – Ну-ну…
Я думала, она сейчас наплюет на свой трудовой кодекс Смертей или устав фирмы «Аид и Ко», ну или как там у нее это называется, и замахнется на меня косой. А то и кинет какой-нибудь магической гадостью. Чтоб и успокоить (себя), и упокоить (одну попаданку) разом.
Но нет! Костлявая поступила во много раз хуже: она начала действовать мне на нервы. Хель следовала за мной по пятам, бубня что-то себе под провал носа.
Меня это раздражало. Хотя, может, сказывалась еще и усталость. А еще дико хотелось есть. Побег закончился, и у организма наступил откат. Я шла меж домами сомнамбулой, прикидывая, куда бы мне устроиться на работу. Согласилась бы и прачкой, и судомойкой, лишь бы покормили.
Улица заполнялась шумом, запахами, голосами, толчками спешивших по делам прохожих. Только старик, что шел впереди с клюкой, никуда не торопился. Наверное, потому, что у старости в принципе не особо есть время, чтобы куда-то торопиться.
Задумавшись, я не успела увернуться, как на меня налетел мчавшийся невесть куда господин. Толчок его острого локтя в мою руку, которая рефлекторно согнулась, ударив в ответ, и его злой окрик:
– Куда прешь, голь проклятая! Развелось нищих!
И за громогласной словесной оплеухой мы оба не услышали, как о мостовую ударился его кошель. Я лишь спустя миг почувствовала, как мне на ногу упало что-то увесистое. Посмотрела вниз и увидела плотно стянутую в горловине мошну. Наклонилась и подняла небольшой мешочек из дубленой кожи. Первым порывом было крикнуть: вы обронили. И я так и сделала бы, если бы не понимание: моя честность может стоить мне жизни. И,
Наверняка те, кто придумали слово «везение», подразумевали, что ты запрыгиваешь в седло кобылицы, которая и везет тебя, мча через неудачи. Но мне попалась дикая лошадка, которая скинула меня, едва я оказалась у нее на спине. Еще и копытами приложила от души.
А может, это Хель расстаралась, нашептав в уши спешившему господину проверить кошель. Но, так или иначе, бежавший резко обернулся посреди улицы, увидел меня с его кисетом в руках и заорал:
– Вор, держите вора! – И ткнул пальцем в меня, ринувшись на выручку своим деньгам.
Я же, развернувшись на каблуках, дала деру от крикуна, став наглядной иллюстрацией того, что всю жизнь люди бегают за деньгами, а деньги – от них.
В общем, воспользовалась самым неожиданным аргументом в дискуссии. Таким, при котором возражать оппоненту становится просто некому. Мой же «собеседник», видимо, очень жаждал продолжить «спор», поскольку погнался за мной. Да еще и не один. На подмогу ему пришел, точнее, прибежал серомундирный тип. Маг, чтоб его!
Последнее я поняла, когда едва разминулась с запущенным в меня пульсаром. Смерть, летевшая рядом, при этом то ли матюгнула меня, то ли смагичила проклятье. Но, скорее всего, успешно совместила.
Мне было недосуг разбирать. У меня было дело куда более ответственное – самоспасательная операция. Причем я не только бежала, но и вопила, тыча пальцем вперед, словно это я кого-то преследую, а не меня:
– Пожар, наводнение, грабеж, чума, налоговый сбор! Ворюги! Хватайте их! – В общем, делала все, чтобы внести сумятицу, дабы какой-нибудь добросердечный горожанин, услышав окрики: «Держи его!» – не цапнул меня за руку.
Правда, при этом я напоминала сама себе сумасшедшую летучую мышь с альтернативной системой геолокации, которая, отринув свет, зрение и логику, выбирала дорогу исключительно по собственному крику.
Зато метод работал! Во всяком случае, прохожие замирали, я могла проскочить меж ними, даже особо ни с кем не сталкиваясь.
Промчавшись под аркой каменной башни с колоколом, перемахнула парапет в месте, где две мощеные улочки – верхняя и нижняя – сходились клином у рыночной площади, украшенной парой виселиц, и, уже съезжая по наклонной каменной кладке к стоку нижней дороги, услышала:
– Да хоть бы ты споткнулась, зараза, и шею себе свернула! – в сердцах пожелала Хель.
– И вам, уважаемая, тем же концом и по тому же месту, – просипела в ответ я. Все же желание язвить у меня работало порою автономно от здравого смысла.
Краем глаза успела отметить слева вдалеке высокую мощную городскую стену и две башни с бойницами. Мне определённо нельзя было удирать в ту сторону, а то окажусь в ловушке. Потому помчалась мимо фахверковых двух-трехэтажных домиков, основу которых составляли вертикальные столбы и наклонные балки из деревянных толстых брусьев, что были видны снаружи. А стены чаще всего оказывались заполненными каменной кладкой, реже – глиняной мазанкой. В основном беленой. Но изредка мелькали и выкрашенные в оранжево-красный, зеленый, бежевый дома.