Чародейка
Шрифт:
Через мгновение между ней и преследователями возникла стена потрескивающего пламени шириной в несколько десятков метров, полностью перекрывшая путь лесным воинам и надежно отрезавшая их.
Немного успокоившись, колдунья подняла трость и слегка дотронулась ею до правого усика-антенны канка, давая ему команду поворачивать. Когда канк повиновался, отвратительный запах, испускаемый им, донесся до Садиры.
Зловоние было настолько сильным, что Садире пришлось зажать рот и нос, чтобы ее не стошнило. Она в первый раз столкнулась с этой необычной особенностью канков. Дело в том, что, получив повреждение или будучи раненными, канки начинают испускать зловонный запах. Теперь ей стало понятно, почему лишь немногие хищники предпочитают охотиться на этих гигантских насекомых.
Со стороны стены огня до нее донеслись душераздирающие вопли. Колдунья оглянулась и увидела с десяток хафлингов, выскочивших из огня. Их лица были искажены страданием, тела обожжены до неузнаваемости. Почерневшая кожа слезала с них клочьями, их волосы превратились в веревки из пепла, свисавшие с их голов. Сделав, шатаясь, несколько шагов вперед, они метнули свои копья в направлении колдуньи, прежде чем упасть на песок в виде дымящейся груды человеческой плоти.
Садира плотно прижалась к панцирю канка, затем приказала ему перейти в галоп. Три копья отскочили от панциря канка и упали на песок, остальные даже не долетели до него.
Испуганный стуком копий о панцирь, канк ринулся вперед на пяти ногах, держа раненую ногу на весу. Садира отважилась приподняться и сесть прямо в своем костяном седле, а потом оглянулась. К своему облегчению, она не увидела никого из своих преследователей, оставшихся за стеной огня. Но она не питала особых иллюзий. Пройдет немного времени, и враги появятся снова, обойдя стену огня с той или другой стороны.
Канк внезапно замедлил свой бег. Опасаясь, что он может вот-вот упасть от полного истощения, колдунья снова пришпорила его. Она увидела, что канк почему-то свернул с дороги и бежит теперь по песку, естественно, намного медленнее. Колдунья постучала по внешней стороне его усиков-антенн, приказывая ему снова вернуться на караванный путь. Садира была по-прежнему уверена в том, что у нее все еще есть достаточно времени для того, чтобы успеть переправиться на ту сторону ущелья. До моста было уже рукой подать, и она могла рассмотреть даже отдельные камни мостовой.
Но канк не послушался ее. Вместо того чтобы выбраться обратно на дорогу, он сделал еще несколько десятков шагов вперед, потом споткнулся и грохнулся на песок, сбросив с себя всадницу. Она перелетела через голову скакуна и упала лицом на песок. Перекувырнувшись несколько раз, Садира оказалась почти по пояс в красновато-коричневом песке. Придя в себя, она обнаружила, что запуталась в кожаных лямках своего бурдюка и к тому же потеряла волшебную трость.
Канк лежал на брюхе шагах в десяти от нее. Его усики-антенны были плотно прижаты к голове, а черные сферы его глаз безжизненно уставились в небо. Все его тело сотрясалось от сильнейших судорог, а ноги утратили упругость и были похожи на толстые изношенные веревки.
Морщась от боли, Садира с трудом поднялась на ноги. Отыскав трость, она подняла ее с песка, потом отвязала заплечный мешок от упряжи канка.
— Мне очень жаль оставлять тебя здесь, но другого выхода у меня нет, печально проговорила колдунья, похлопав по панцирю своего скакуна.
В этот момент со стороны хафлингов донеслось громкое шипение.
Обернувшись, Садира увидела, что Ноку каким-то образом удалось превратить центральную часть стены огня в облако густого белого пара. И теперь из этого облака выскакивали лесные воины, готовые пустить в дело свои копья.
Забросив на спину заплечный мешок и бурдюк с остатками воды, Садира побежала к мосту. Она все еще не оправилась после падения с канка и не смогла восстановить дыхание, но ее обуял такой ужас, что бежала она сломя голову.
Когда Садира начала взбираться по отлогому склону — подходу к мосту, ее преследователи вышли из себя. Они пронзительно вопили и кричали друг на друга на своем странном птичьем языке. У ног Садиры застучали по камням вражеские копья, падавшие буквально в считанных сантиметрах от цели.
Садира бежала, не сводя глаз с арки моста. Она старалась делать шаги побольше, чтобы как можно дальше оторваться от усталых преследователей. К тому времени, когда колдунья достигла высшей точки моста, она уже настолько оторвалась от них, что они перестали метать в нее копья. Наконец она получила возможность остановиться, чтобы хоть немного отдышаться и заняться еще одним неотложным делом. Садира швырнула надоевшую ей трость перед собой на проезжую часть моста, затем сняла со спины бурдюк и открыла его. После этого она достала из одного кармашка горсть глины.
К этому времени преследователи уже добрались до моста и ступили на него. Садира не обращала на них внимания, так как стала готовить новое заклятие. К удивлению преследователей, она не устремилась прочь от них, а медленно пересекла мост в том месте, где темнела черная полоса, состоявшая из замковых камней свода. Одновременно колдунья вылила оставшуюся воду на горсть глины, которую держала в руке, и начала капать получившейся жидкой смесью на замковые камни.
Опустив руку ладонью вниз, Садира быстро собрала необходимое для колдовства количество энергии, после чего прошла еще дальше по мосту.
Бежавший первым лесной воин далеко оторвался от своих товарищей. У него не было копья, так как еще на подходе к мосту он метнул его в Садиру.
Достигнув середины моста, он остановился и вытащил из ножен кинжал с костяным лезвием. Садира тем временем указала рукой на пересекавшую мост полоску жидкой глины и произнесла заклинание.
Когда черные камни, на которых стоял лесной воин, начали превращаться в грязь, преследователь бросился на колдунью. Громко выругавшись, Садира выхватила из ножен свой стальной кинжал, продолжая отступать все дальше и дальше. Она знала, что, когда последний из замковых камней превратится в грязь, все сооружение немедленно рухнет, и ей очень не хотелось быть на мосту, когда это произойдет.
Лесной воин подошел к Садире на расстояние вытянутой руки и стал обходить ее, выжидая удобный момент для нападения. Тем временем его товарищи добрались до середины моста и начали пробираться сквозь полосу жидкой грязи, которая постепенно расширялась и углублялась. Они не пускали в ход свои копья, полагая, что их товарищ не даст колдунье ускользнуть.
Но Садира думала иначе. Выбрав момент, она ринулась на врага, намереваясь нанести ему удар кинжалом. Защищаясь, тот полоснул своим кинжалом девушку по руке, нанеся ей глубокую рану. Колдунья громко вскрикнула от боли. Не обращая внимания на полученную рану, она довела атаку до логического конца, глубоко вонзив клинок в горло противника.