Чаровница из Беккена
Шрифт:
Внутри меня разгорался нешуточный пожар, а на тело навалилась усталость! Хотелось побыть одной, выплакать накатившие чувства и позволить себе пережить то, что теперь стало ясно, как белый день. Обман и жестокость! Повсюду в этом мире! Как же моя мать была права, зачаровав меня, ведь мое уродство действительно было спасением.
Пожалуй, когда Луций вернется, я все ему расскажу… вместе мы придумаем, как поквитаться с этой бессовестной сукой Кардамон! И сестриц не мешало бы найти, хоть раз взглянуть в их бесстыжие глаза… Умом я понимала, что их жестокость лишь следствие,
— Благодарю вас, амани винитарэль… и простите меня, если то может показаться невежливым. Но я совершенно не хочу есть. Могу ли я где-нибудь отдохнуть, подумать обо всем… о ваших словах?
— Ах, бедное дитя! — спохватилась эльфийка и громко хлопнула в ладоши — мгновение спустя на звук сбежались трое юных и прекрасных слуг в белых атласных куртках, с волосами заплетенными в косы. Они низко склонились приблизившись к ней. — Я так увлеклась тобой, что вовсе позабыла, что тебе требуется отдых. Мне жаль, если я утомила тебя! Разумеется, покои для моей гостьи уже готовы — отдыхай сколько потребуется. Но, пожалуйста не забывай, что ты нужна мне завтра. Филиамэль Лантишан — это то, что ты не забудешь! — Игриво подмигнула мне королева и неожиданно, видно от переполнивших ее чувств, перегнулась через столик, чтобы потрепать меня за щечку, точно пухлого малыша.
Глава 8. Купаюсь в свете и тону во тьме
Под босыми ногами сминался мягкий изумрудный ковер. Тонкие травинки приятно холодили кожу, и я ощущала небывалую легкость во всем теле, радость наполняла меня — предвкушение чего-то светлого, способного озарить всю мою жизнь…
На лесную опушку, окруженную широкими стволами сосен, медленно опускался вечер. В небе уже зажигались первые звезды и из стремительно темнеющей синевы на меня печально взирала полная луна. Но я ничего не боялась. В этом лесу для меня не было опасностей, здесь я была дома…
Я опустилась на колено, чтобы ладонью провести по молодым травинкам, запустить в них пальцы было истинным наслаждением. Но руки были не мои… более тонкие, изящные! Я испуганно коснулась волос — локоны цвета спелой ржи длиной доходили до моих бедер, мягкими волнами спускались по хрупким плечам. С нарастающим внутри чувством тревоги, я коснулась лица — скул, носа, губ… все это было чуждым! И паника охватила мое сердце, но в тот же миг за спиной я услышала голос. Такой знакомый мне… и все же другой. Более певучий, высокий…
— Идриэль, вот ты где. А я везде тебя ищу.
Я обернулась и увидела Луциана… но он выглядел странно — был совершенно не похож на себя! Темные, каштановые волосы острижены и слегка откинуты назад, глаза не светились льдом, наоборот, были теплого медового оттенка. Он был выше и шире в плечах и еще выглядел старше… быть может, на десять лет или более того.
«Неужели я вижу будущее» — промелькнула мысль в голове. Но тут женский голос… не мой, но исходивший из моих уст, рождавшийся в моем горле, произнес:
— Ох, Натаниэль! Знал бы ты, как утомительно порой бывает общаться с родственниками, особенно, когда их так много в одном месте.
Колдун нахмурился и с обидой, укором ответил:
— Ты же знаешь, что я сирота. Откуда мне знать? Порой мне кажется, что ты говоришь такие вещи специально. Словно тебе нравится меня уязвлять.
Я почувствовала, как мои щеки заливает румянец.
— Ну, что же ты опять начинаешь! Пойми, я ни мыслью, ни словом никогда тебя не обижу! — я спешно приблизилась к нему и заключила его теплые, большие руки в свои. — Ты такой обидчивый… и что же? Все черные бароны так чувствительны и все принимают близко к сердцу?
Мужчина тепло улыбнулся и легко подхватил меня, оторвав от земли — испугавшись, я вскрикнула, но сразу же засмеялась… от прикосновения его рук, от тепла и твердости его тела, внутри меня словно вспыхивали яркие искорки радости, причинявшие невероятное наслаждение.
Я обвила руками его шею и заглянула прямо в глаза.
— Нет не все. Но далеко не каждому дается такое счастье, полюбить столь прекрасное создание… — он прильнул своими губами к моим, и я буквально растворилась в этой нежности! Но мне не суждено было насытиться ей — он тут же отстранился и с озорной улыбкой прошептал: — … но столь капризное и вздорное!
— Натаниэль! — Обиженно воскликнула я и стукнула его кулачком по широкой твердой груди, попыталась ударить еще раз, да побольнее, но колдун поймал мою руку и с радостным смехом повалился со мной на спину, увлекая в мягкую траву…
Его мягкие губы вновь нашли мои и это было так опьяняюще прекрасно, что я тут же забыла всякое сопротивление. Руки настойчиво обхватили мою талию, спустились к бедрам, сжимая их под тонким шелковым платьем. Я почувствовала, как внизу живота разгорается пожар желания. Тепло от него, точно нега, растекалось по венам, заставляя требовать больше прикосновений, жаждать больше ласк и поцелуев.
Я прильнула к своему мужчине и опустила руку ниже, ощущая под пальцами волнительную твердость пресса и еще, туда где под мягкой тканью свободных льняных брюк обретало форму его возбуждение. Легко скользнула пальчиками под одежду и обхватила рукой большую горячую твердость.
Натаниэль тяжело выдохнул и стал настойчивее в движениях — лишь на мгновение оторвавшись от моих губ, стянул с себя сорочку и сорвал с меня легкое платье. Его уста спустились ниже, вожделенно лаская шею, ключицы, грудь… он дышал горячо и шептал мне нежные слова, даря радость каждым своим касанием.
— Идриэль, амани бенаар…
Его шепот словно заряжал меня! Я чувствовала, что еще мгновение и заискрю в его руках!
Жар внизу стянулся в тугой узел, что мешал думать, дышать, слышать звуки вокруг… мне нужен был он, сейчас же, немедленно, глубоко и туго — я застонала, направив себя ближе, прильнула лоном к его вздыбленной плоти, без слов указывая на то, чего требовало мое тело.
Мужчина улыбнулся, но не спешил. Он отстранился на миг, чтобы осторожно, но требовательно погрузить свой указательный и средний пальцы мне в рот. Сделал это демонстративно, смотря мне в глаза, и я захныкала, но подчинилась, уже зная что он задумал…