Чаровница из Беккена
Шрифт:
— Что вы делаете? Зачем?!
Эндар не ответил мне, вместо этого жестко вцепился мне в руку повыше локтя и с силой поставил на ноги. Я сделала над собой усилие, чтобы посмотреть на мужчину.
Да, теперь-то он смотрел на меня и в глазах его отражались холод и решительность, которые пронзили меня до дрожи, заставили ноги подкоситься от ощущения, что я знаю для чего он меня сюда привел!
Стражник выхватил из петли на стене факел и спешно повел меня в сторону — я охнула. За большим, сдвинутым нынче в сторону стеллажом, заставленным всяким садовым скарбом, скрывался достаточно широкий ход. Пожалуй, тут смогли бы запросто пройти двое таких широкоплечих
— Прошу вас, скажите же хоть что-нибудь? Чем я вас разозлила, я же делаю именно то, что попросила меня ваша королева.
— Королева — набитая дура. — Хрипло ответил мне ее верный слуга. — И ты, драконья шлюха, ничем не лучше.
Мужчина тащил меня больно вцепившись в руку по темному, петлявшему коридору, а я шла спотыкаясь не веря, что вновь вляпалась во что-то ужасное. Что же за жизнь у меня? Никому не делаю зла, даже наоборот, а все одно горько плачу за каждый свой шаг, вроде бы сделанный верно, но…
В голове крутились слова Феовель о следовании своему пути, принятии судьбы и моей матери, которая по ее мнению умерла только лишь от того, что отказалась жить жизнью, определенной ей нашим родовым проклятьем.
«Ну, уж нет! — вспыхнуло в голове осознание — Уж лучше умереть, чем так!» — все же жизнь сестер, это бесконечное унижение собственной личности, которое мне благодаря им все же довелось изведать, была совершенно не для меня.
Хотя кого я обманываю — умирать страшно, тем более так. На чужбине, от рук злодея, ведущего какую-то свою игру, в темном подземелье, где никто и никогда не найдет, и не похоронит по-человечески мои несчастные проклятые кости. Уж лучше было бы и вовсе не рождаться! А смерть… смотря ей в самую пасть, черную, беззубую и зловонную, кто знает, на что еще согласишься, как низко падешь…
«Нет. — Я отогнала прочь трусливые мысли. — Не получалось жить с достоинством, хоть умру достойно!»
И в голове моей словно прояснилось, сковывающий страх покорно уступил место чему-то сильному, горькому, но словно освобождающему из пут.
— Кому же вы служите, если не своей королеве? — Спросила я не своим, чьим-то чужим, сильным и уверенным голосом.
Словно тоже почувствовав перемену во мне, Эндар даже остановился, чтобы заглянуть своей пленнице в глаза.
— Только дураки служат королям и королевам. Настоящие воины служат родине. — Ответил он наконец и толкнул меня вперед тебя. — Пошла!
Тьма в конце подземного коридора словно начала отступать, ее место заняли сизые сумерки, в которых стали отчетливо видны корни местами выбивавшиеся из земляных стен, каменные пласты. Твердая почва под ногами стала все чаще межеваться песком, и я почувствовала знакомый с детства морской воздух — впереди замаячило серое пятнышко, это ночное небо заглядывало в ход. Оттуда же донеслось до меня и спокойное дыхание Недремлющего Моря, на берегу которого стояла крепость Базенор.
— Значит ты предатель? — Спросила я и тут же опомнилась. Да что же я несу!
Буквально спиной почувствовала острый, ненавидящий взгляд упершийся мне промеж лопаток.
«Ну, все. Теперь точно убьет» — пронеслось в голове.
— Дура, чем слушала? Я не предавал то, чему клялся в верности. Моя родина не Розамунд, я из Лантии. Змей разорил мой родной дом! Я был еще мал, когда мои братья и отец погибли защищая Инмор, но хорошо помню годы голода, ужаса и лишений, которые последовали за тем.
— И теперь ты желаешь того же для Базенора? — Оборвала его я. Похоже, неотвратимая близость смерти оставила меня без здравого смысла. Ну, что же… что, скажите на милость, мне было терять? Мне отчаянно хотелось сделать Эндару больно, испортить ему сладкий миг, как я теперь поняла, отмщения.
— Это ничего не изменит для Базенора. Ты еще не поняла? Даже когда Банагор берет свое, милости от него ждать не следует. Ты не была на стенах, когда он пытал пленных прямо под ними. Я видел, как эта тварь ходила меж них и резала на живую, доставая из живых тел свое любимое угощение… — голос стражника дрогнул, и он с новой силой толкнул меня, заставляя еще ускорить шаг. — Только после того он выставил требования. Видно ты для него бесценна, раз он готов на такие жертвы, лишь бы получить свое. Что ж, пусть и сам в таком случае познает, каково это, терять то, что ценно!
— Но как же другие?
— А что другие? — Холодно рассмеялся мужчина. — Они все уже считай, что мертвы. Когда стало известно, что колдун в плену, а чародеи, демоны и эльфийские лучники пропали покинули стены Базенора, к пиру дракона тут же начали слетаться стервятники. Короли Эвенора — добрые соседи. Когда позовут, придут и на свадьбу и на похороны, и тем более на раздел земель загибающегося королевства. Уж не нам ли, лантийцам, о том знать.
— Но ведь, если он заберет меня, то освободит Луциана и колдунам и демонам придется вернуться!
— А откуда нам знать, что так? Вдруг уже и нет этого седого урода, да и с чего ты взяла, что какой-нибудь другой колдовской урод уже не занял его место?
Я сжала кулаки. Потому что знала, что Луциан еще жив… уверена, что почувствовала бы, если бы это было не так.
Темное небо, усыпанное крупными звездами, уже растянулось впереди на всю ширь. Там, в конце подземного хода шум волн оглушительно громко накатывал на берег, двигая песок, утаскивая его на глубину и возвращая назад.
Недремлющее море никогда не было абсолютно спокойным, но именно эта его особенность всегда умиротворяла меня. Еще в Миле, который помимо того, что был столицей, еще и являлся главным портом западной части Эвенора, я бывало выбиралась из «Лиловой Розы» перед рассветом и ходила смотреть на прибой. Просто садилась на каменном берегу и наблюдала за тем, как темные воды, волна за волной, наползают на песчаную полосу. Как облизывают камни, пробираясь все выше и уходила лишь когда Недремлющее море касалось моих пяток мелкими холодными брызгами. Всегда примерно в одно и то же время. За час до того, как мадам Кардамон звонила в колокольчик из своей спальни, требуя стакан воды с лимоном, свежую газету и порезанный небольшими тонкими дольками огурец для темных кругов под глазами. От которых, к слову, совершенно не помогал.
Вот и сейчас, близость утра и шум прибоя подарили мне какое-то странное спокойствие, словно ничего не грозило мне в самом деле. Я повернулась к Эндару, посмотрев прямо в глаза и сказала настолько спокойно, что даже самой было удивительно:
— Скажи, если бы можно было вернуть твоих родных… отдал бы меня Банагору или все равно бы убил?
Мужчина явно не ожидал от меня ничего кроме всхлипов и мольбы, тем более после того как разговор подвел нас к развязке. Я скользнула взглядом вниз, заметив яркий отблеск — Эндар крепко сжимал в руке тот самый кинжал, за который хватался, едва завидев знакомых в коридорах замка. Меня пробрал неприятный липкий холодок, но я не подала виду, похититель же молчал поджал губы. Казалось он раздумывал не над тем что ответить, а над тем отвечать ли вообще или сразу приставить лезвие в моему горлу, да провести тонкую красную линию от уха до уха.