Чарующая Целиковская
Шрифт:
– Хочу.
– Тогда надо брать бразды правления в свои руки. Я договорилась со знакомым художником Волошко, он позанимается с тобой и определит, есть ли у тебя способности к живописи или нет.
Позже Людмила Васильевна посоветовала мне поступать в театрально-художественное техническое училище, которое я и закончила.
Она была темпераментной женщиной, очень деятельной и очень умной. Все ее советы и мне, и другим людям очень помогали в жизни. И что удивительно она никогда не ошибалась, посоветовав что-то. Наверное, это от большого жизненного опыта и умения размышлять.
Когда
– Больше смотри и слушай,- посоветовала мне Людмила Васильевна, когда меня из училища направили на практику в Вахтанговский театр.- И обязательно запоминай имена, отчества людей, с кем работаешь. Неприлично разговаривать с кем-то, никак его не называя.
Людмила Васильевна с Екатериной Лукиничной хотели сделать из меня пусть маленького, но настоящего человечка.
РАЗЪЕЗДНОЙ СПЕКТАКЛЬ
На сцене стоит небольшой круглый столик с фотографией Михаила Зощенко на нем. Звучит фонограмма голоса писателя...
Так начинался комедийный спектакль, поставленный по страницам "Голубой книги" Зощенко. Четыре его участника - артисты Вахтанговского театра Михаил Воронцов, Вячеслав Шалевич, Марианна Вертинская и Людмила Целиковская - в течение десяти лет объездили весь Советский Союз и многие зарубежные страны, доставляя тысячам и тысячам зрителей незабываемое удовольствие веселым музыкальным представлением, в котором было "больше радости и надежды, чем насмешки; меньше иронии, чем настоящей, сердечной любви и нежной привязанности к людям".
"Во время репетиций спектакля "Коварство, деньги и любовь" я часто вспоминала свои студенческие годы. Потому что тогда мы работали студийно. Мне кажется, что Зощенко необыкновенно современен. Мы хотели показать не только Зощенко-сатирика, но и Зощенко-лирика, философа.
Я была знакома с писателем. Это был смуглый, красивый человек, кавалер четырех боевых орденов за первую мировую войну. Был он молчалив и грустен, и только спустя годы я поняла, что за художник этот грустный человек.
Я играю в спектакле три роли: Жену, Бабку, которая "три войны прошла, шесть раз была обстреляна", и Мамашу. И еще одна роль очень дорога для меня в этом спектакле: я, актриса Людмила Целиковская, обращаюсь к зрительному залу и говорю о том, что волновало Зощенко и волнует меня.
Работаю с интересными партнерами, всех нас объединяет любовь к творчеству Зощенко, юмору, шутке".
Шалевич. Это был 1980 год... Вернее, конец семьдесят девятого. Тогда о коммерческих спектаклях или антрепризах и разговора не заводили. Михаил Иванович Воронцов принес в Театр Вахтангова инсценировку "Коварство, деньги и любовь". Для нее отобрали тринадцать исполнителей и около двух лет продолжались репетиции. В конце концов, дело окончательно завязло. И как-то в разговоре Михаил Иванович, которому было жалко расставаться с недоношенным спектаклем, предложил сделать "Коварство, деньги
– Нет,- говорю,- на двоих не получится. Но так или иначе что-то делать надо - должно получиться интересно. И хорошо бы с расчетом на зрителя разных поколений.
Я увидел возможность коммерческого варианта спектакля. Но, конечно, для этого необходимы были известные и талантливые артисты. Мы с Мишей сформировали условия, при которых возможно создать хороший и популярный спектакль, и взялись за дело.
Говоря об участии Людмилы Васильевны, я должен сделать маленькое предисловие. В свое время в Вахтанговском театре постоянно устраивали собрания. Любили, собравшись всем коллективом, что-нибудь обсуждать, кого-нибудь ругать, из-за чего-нибудь ссориться. Примерно 4 декабря состоялось очередное великое собрание, где я сказал какие-то слова о Евгении Рубеновиче Симонове, кажется, поспорил с ним.
– Я понимаю, чего добивается Шалевич,- вступилась за Симонова Целиковская,- он хочет скинуть Евгения Рубеновича с поста художественного руководителя театра. Вот в чем подоплека его выступления.
Я обожал Евгения Рубеновича и ничего, что приписала мне Людмила Васильевна, у меня и в помыслах не было. Мы с ней вдрызг разругались, вплоть до того, что перестали разговаривать друг с другом.
Проходит семь дней. Звоню ей по телефону.
– Людмила Васильевна, у нас есть для вас интересная роль в постановке по рассказам Зощенко. Вы бы не согласились стать членом нашей небольшой труппы?
– О чем разговор, я готова работать,- абсолютно невинным голосом отвечает она.
И мы собираемся 11 декабря на репетицию. В течение десяти дней делаем спектакль, показываем его худсовету театра и получаем от него "добро". Тогда заказываем декорации и где-то в конце декабря выступаем уже с готовым спектаклем на сцене Щукинского училища. У некоторых вахтанговцев наша новая работа, естественно, вызвала зависть. Опытнейшие люди, в лице Ремизовой и Львовой, сказали: "Боже мой! Какие же они деньги заработают!"
– Я вам разрешаю играть, где хотите,- поддержал нас Евгений Рубенович.- Но только не на сцене нашего театра. У вас Людмила Васильевна слишком много поет, все это попахивает эстрадой.
Тогда Вахтанговский театр очень рьяно берегли от проникновения в него эстрадных номеров.
Мы выступили в подмосковном Калининграде и в Одинцове. Потом я договорился с филармонией, и первые спектакли с декорациями Вахтанговского театра прошли в переполненном Концертном зале Чайковского. Две тысячи зрителей, несмолкающие овации. С этого момента началось триумфальное шествие по стране нашей постановки.
Воронцов. Я еще добавлю, что в то время наша работа воспринималась как новшество, потому что творчеству Зощенко после запрета "Парусинового портфеля" вход на сцену был закрыт. И вдруг его рассказы зазвучали на концертно-эстрадных площадках. Мы первыми рискнули выступить с подобным спектаклем. Нас даже поначалу не пустили с гастролями на Украину, там еще многие партийные руководители продолжали оставаться под впечатлением доклада Жданова о журналах "Звезда" и "Ленинград".