Чарующий вальс
Шрифт:
Накидка, которую он позаимствовал, оказалась достаточно широкой и прикрывала большую часть мундира. Орден пришлось снять и спрятать в кармане. Когда появилась Ванда, он двинулся ей навстречу. Вначале она не узнала его и растерялась, но затем радостно улыбнулась.
— Совсем не нужно, чтобы кто-нибудь догадался о нашем «побеге», — тихо объяснил Ричард.
— Конечно, — ответила Ванда, вспомнив о баронессе. Что она подумает, не увидев рядом своей подопечной.
— Мы ведь не задержимся? — немного
— Доверьтесь мне и не бойтесь.
Ричард подхватил ее под руку и повел по коридору к дверям дворца, куда все еще подъезжали гости.
Как и предполагал Ричард, в ресторанчике было немноголюдно. Публику невозможно было рассмотреть, так как столики стояли в нишах, украшенных искусственной виноградной лозой. Никто не докучал посетителям. Играл небольшой оркестр, музыканты были в национальных костюмах. Уют и тепло этого местечка так приятно поразили Ванду, что, присев к столику, она воскликнула:
— Как здесь славно! Как называется это место?
— «Золотая лоза», — объяснил Ричард. — Сейчас я прикажу принести еду и необыкновенное вино, которыми славится этот ресторанчик.
Ему нравилось, как она спокойно относится ко всему, что он делал, заказывал, говорил. И когда отошел официант, он обратился к ней с просьбой:
— Снимите, пожалуйста, маску. Мне хочется увидеть вас.
Она послушно потянулась к крошечной маске, прикрывавшей глаза, сняла ее — и свет свечей на столе озарил юное лицо.
Ричард не сомневался в том, что она хороша, но настолько… Синие, как летнее небо над Англией, глаза казались огромными на ее личике; неожиданное сочетание ярко-золотистых волос, синевы глаз и темных ресниц лишили его на мгновение дара речи. Пораженный ее красотой, он силился вспомнить, встречал ли он когда-нибудь в жизни такую свежесть и притягательность. Чувствуя его пристальный взгляд, Ванда очень смутилась, и руки сами собой прикоснулись к щекам.
— Почему вы так смотрите на меня? — неуверенно спросила она.
— Я подумал, как вы отличаетесь от всех, кого я встречал.
— Могу я принять ваши слова как комплимент?
— Да, конечно. А вы хотите быть другой?
— Я никогда не задумывалась над этим. Боюсь, что я слишком мало знаю жизнь и людей. Я ведь говорила вам, что только что приехала.
— А, собственно, почему вы приехали сюда?
— Моя мама перед смертью хотела, чтобы я увидела свет, побывала на балах и праздниках, как и другие девушки.
— На одном из них вы уже были. Вам понравилось?
— Это всегда так чудесно?
Он рассмеялся безыскусности ее вопроса.
— Мне бы хотелось ответить утвердительно, но скоро вы устанете от них. Вы поймете, что сегодняшний бал похож на вчерашний, а завтрашний тоже не принесет ничего нового. Это грустно, но все как-то меркнет, когда входит в
— Все?
— Все. И даже люди, — уверенно повторил Ричард.
— Нет, это неправда! Люди, которых ты любишь, становятся тебе ближе и дороже. Ты начинаешь все больше ценить их. Это чувство не проходит.
— Вам, скорее всего очень повезло с друзьями или… с любовниками!
Его голос прозвучал так неожиданно резко, что Ванда не смогла удержаться от смеха.
— У меня нет любовников. Вы первый мужчина, с кем я отважилась быть наедине, за исключением моего отца и его старых армейских друзей, приезжавших иногда погостить к нам.
— Неужели? — удивился Ричард, думая о женщинах, которых он знал, молодых, веселых модницах Сент-Джеймского двора. Казалось, страсть к флирту они впитали с молоком матери и ждали свою первую любовь уже на пороге классной комнаты.
— Вы должны верить мне. Я всегда говорю правду.
— Всегда?
— Естественно. Лгать плохо и очень неприятно.
— И у вас никогда не было секретов?
Ванда слегка покраснела и отвернулась от него. Она вдруг вспомнила, что впервые в жизни у нее появился секрет, такой важный и пугающий, что, казалось, был написан на ее челе огненными буквами.
Но когда подали вино и заказанные ими блюда, Ванда забыла обо всем и наслаждалась новой обстановкой. Ей было все легче и легче беседовать со своим спутником. Неужели она когда-то думала, что императоры и цари не похожи на обыкновенных людей? Он был сильный и надежный; и девушка чувствовала себя в полной безопасности рядом с ним. По своей наивности она даже не задумывалась над тем, что могло бы произойти, не окажись он именно таким.
Он так и не снял маску. Она знала, что царь не хочет быть узнанным в таком месте, и поэтому не просила его об этом. Что она из себя представляла? Да ничего особенного. И неважно, что и как она делала. Но Ванда заметила, что он не сводит с нее глаз, и впервые в жизни почувствовала себя настоящей женщиной.
Вино было прекрасное. И хотя девушка была не голодна, она заставила себя попробовать все, что он заказал.
— Расскажите еще о себе, — попросил он.
И она вдруг подумала, что больше всего ей нравится легкий акцент, с которым он говорит по-немецки.
— Но мне нечего рассказать вам. Давайте лучше поговорим о вас. Вы спросили, что я думаю о конгрессе. А что вы думаете о нем?
Ей казалось, что его ответ на подобный вопрос мог бы заинтересовать князя Меттерниха. Но ее собеседник только рассмеялся.
— Говорить о Венском конгрессе так же скучно, как о погоде в Англии!
— Неужели все только и говорят о конгрессе?
— Да, почти не переставая, отвлекаясь только на сплетни о любовных приключениях, — с серьезным видом заявил он.