Чары дракона
Шрифт:
Вначале Родри размышлял, почему рабы не поднимают открытого восстания, но теперь начал это понимать. У раба в его положении жизнь была недостаточно тяжёлой, чтобы рисковать. Все рабы, вроде шахтёров, которые могли пойти на отчаянные меры, содержались в цепях и полуголодном состоянии; кроме того, их клеймили. Да и жили они слишком недолго, чтобы строить долгосрочные планы. Любой домашний раб, который обладал твёрдой коммерческой ценностью, имел все необходимое для приличной жизни, а также кое-какие утешающие излишки. Имелась и возможность, пусть даже смутная, когда-нибудь заработать себе свободу. Родри решил, что если бы помнил свою прошлую жизнь, то,
Хотя оставалось одно воспоминание, из-за которого Родри не мог окончательно увязнуть в капкане удовлетворения. Барума. Каждый день после обеда, когда весь дом, как хозяйка, так и рабы, по два часа спали или просто отдыхали в постелях, Родри напоминал себе, что должен обеспечить Баруме кровавую смерть, даже если это и будет стоить ему, Родри, собственной жизни. «Что эта свинья сделала с моим серебряным кинжалом?» – думал Родри. Вопрос стал навязчивой идеей, словно в оружии, этих нескольких унциях серебра, жила его честь – так, как душа живёт в теле. Время от времени он мечтал об убийстве Барумы и о том, чтобы забрать назад кинжал. После таких мечтаний Родри был молчалив и все утро ходил погруженный в себя. Он обратил внимание на то, что в подобные дни все его избегают, даже хозяйка.
Потом наступил день, когда Родри вспомнил кое-что ещё о своей потерянной жизни, и это воспоминание ножом ударило его в сердце. После серого утра хлынул дождь, холодный и моросящий, от которого все ворчали. Поскольку Родри не мог работать на улице, то отправился к хозяйке, которая, как обычно, разглядывала предсказывающие судьбу плитки. Какое-то время Родри просто сидел рядом с ней и подавал ей кусочки сушёных абрикосов и миндаля в сахаре, когда она нетерпеливо протягивала руку. Дождь монотонно стучал за окном, дрожало пламя масляных ламп, Алейна выкладывала плитку за плиткой, потом быстро нетерпеливо их смахивала и начинала все заново. Когда она наконец заговорила с ним, он уже почти спал.
– Я от этого и так устаю, поэтому не зевай во весь рот.
– Нижайше прошу простить меня. Мне их убрать, хозяйка?
Алейна пожала плечами, надулась, затем вытянула руку. Родри протянул ей сушёный абрикос, который она покусывала, пока думала.
– Знаю! – внезапно хозяйка улыбнулась. – Я предскажу тебе судьбу. Сядь с другой стороны столика и перемешай плитки.
Родри уже столько раз видел, как происходит предсказание судьбы, что знал, как нужно действовать. Перемешав плитки, он выбрал наугад двадцать одну из девяноста шести и выложил звезду. Алейна сама взяла миндаль и жевала его, пока изучала расклад.
– Конечно, это все прошлое, поскольку раньше тебе никогда не раскладывали плитки. Иногда получается, что несколько раз показывается прошлое перед тем, как ты узнаешь будущее. Не знаю, почему. Пергамент, который прилагался к плиткам, не объяснял этого – Алейна замолчала, задумавшись. – Клянусь подолом одеяний Богини! Я никогда не подозревала, что ты был солдатом. Вижу в твоём прошлом много сражений.
– Это определённо так, хозяйка, – Родри придвинулся поближе, внезапно заинтересовавшись игрой. А что, если она в самом деле выяснит о нем другие вещи, те, которые он не помнит сам?
– Ты побывал в сражениях во многих разных местах, – Алейна показала на плитку с двумя скрещёнными копьями. – Это показывает, что ты был наёмником, а не добровольцем из гражданских.
– Да.
– Очень странно, потому что, похоже, ты родился в очень высокопоставленной семье. – Алейна положила накрашенный ноготь на золотой туз. – Очень высокопоставленной. Но, о, да, вот оно! У тебя возникли проблемы с законом и тебя… выслали или ты убежал сам. Право, Родри, как нехорошо! А в тот раз это тоже были азартные игры?
Поскольку он не помнил, то просто улыбнулся. Хозяйка приняла его улыбку за «да».
– Ты никогда не умел вести денежные дела, это точно. Выбери ещё две плитки.
Когда Родри протянул их ей, Алейна перевернула их и внимательно рассмотрела.
– Совсем не умел обращаться с деньгами, – засмеялась она. – Вижу, как ты вручал дорогие подарки всем, кто просил.
– Так ведут себя господа в Дэверри, хозяйка. Они должны быть щедрыми, или в глазах всех теряют честь.
– Значит, ты и в самом деле благородного происхождения. Я так и думала, но Поммейо считал это глупостью. Говорил, я должна об этом забыть. Клянусь, Родри, так ужасно, что ты пал столь низко – и все из-за того, что не мог не играть в кости. – Алейна снова поглядела на плитки, потом хитро улыбнулась. – Ты также и от другого не мог удержаться. Посмотри вот на этого валета с мечом, по бокам которого цветочные принцессы. У тебя было много любовных приключений.
Родри показалось крайне несправедливым, что он не помнит ни одного из них.
– О, сюда посмотри! У тебя дома остался ребёнок.
– Правда? – Шок заставил его забыть о маске рабской покорности.
– Ты не знал? Что ты сделал? Отправился дальше вместе со своей армией – вероятно, ещё до того, как девушка поняла, что беременна. – Алейна рассмеялась. – Ну, определённо, мужчины Дэверри – точно такие же, как мужчины Бардека. Во всяком случае, в некоторых крайне важных вопросах. Не так ли? Боюсь, плитки не могут сказать, мальчик это или девочка. – Все ещё улыбаясь, Алейна взяла ещё один абрикос. – Меня интересует вот эта дама наверху. Странное положение для такой плитки. Достань ещё две плитки.
Это оказались туз и ворон.
– О! – Алейна резко вдохнула воздух. – Как грустно! Она была единственной истинной любовью в твоей жизни, но все закончилось трагически. Что случилось? Похоже, её, как и тебя, продали в рабство. А может, выдали замуж против её воли за другого человека?
Внезапно Родри вспомнил Джилл, вспомнил имя блондинки, которая временами всплывала у него в памяти и появлялась в его снах. Вспомнил своё отчаяние, когда потерял её где-то на длинном пути. Он смутно помнил, как начал искать её. Это было в какой-то тёмной лесистой местности…
– Родри, ты плачешь.
– Простите, хозяйка. – Он сглотнул слезы и вытер лицо рукавом туники. – Простите меня. Я очень сильно любил её, а её заставили уйти с другим человеком.
Родри поднял глаза и увидел, как Алейна удивлённо смотрит на него, словно он только что материализовался, как один из Диких.
– Нет, это ты прости меня. Я ведь забыла, что ты не всегда был рабом, – Алейна посмотрела на расклад и нахмурилась, затем смахнула разложенные плитки. – Просто унеси фрукты. Делай, что хочешь до ужина.