Чары, путы и кровные узы
Шрифт:
— Нет. — Отрезала категорично женщина. — И не рекомендую тратить время на уговоры — бесполезно.
— Ну почему?
— Да ты в своем уме, девочка? Ты родную мать просишь оставить тебя с парнем на десять дней! Может мне тебя еще и благословить на такое распутство? — С Натальи слетела маска, но она тут же взяла себя в руки и добавила: — Ты несовершеннолетняя, Алевтина, если с тобой вдруг что-то случится, вдруг! — она жестом остановила попытки Али оспорить ее предположения, — кто будет нести за тебя ответственность?
— Богдан….
— А Богдан
— Ну, ма-а-ама…. — Беспомощно протянула Алевтина. — Да с чего со мной должно что-то случиться?!
— Нет. — Наталье видимо надоел этот бесполезный разговор.
— Богдан…. — Аля повернулась и вскинула на него взгляд своих глаз, в которых уже закипали слезы от беспомощности. И как же он черт все раздери, ее понимал! — Ну что ты молчишь? Сделай что-нибудь….
Ее голосок уже дрожал, а он ничем не мог помочь. Он готовился к обвинениям и собирался защищать ее и оправдывать. Но тут ничем таким и не пахло. Наоборот. По мнению ее матери, каникулы в Питере — это подарок, а не наказание. И что делать в такой ситуации он реально не знал. Да еще и завуалированные ультиматумы…. Пока Алька живет дома с ними придется считаться.
— Малышка, — Бо прижал ее к себе, и сказал то, за что сразу же захотел откусить себе язык, — твоя мама права. Ничего страшного, это всего лишь десять дней. Отдохнешь от меня, развеешься, развлечешься. На балет сходишь, ты же на самом деле хотела. Всего десять дней!
— А твои родители? — Цеплялась Аля за соломинку.
— Они переживут. Подождут. Съездим в первые же выходные, не страшно. Только не плач, прошу тебя, Аля.
Пытался ее успокоить, а у самого дыхание спирало от ощущения грядущей катастрофы. Так, словно он сам толкал ее к пропасти, вместо того чтоб спасти. А должен был! Должен был сказать — «Знаете, Наталья Андреевна, шли бы вы на хуй вместе со своим Питером!», забрать Альку из этого террариума и будь, что будет….
Полгода, Бо, — успокаивал он себя, гладя Алю по волосам, — полгода. А пока пусть думают, что победили….
— Давайте я вас отвезу. — Предложил он, рассчитывая на то, что ему позволят побыть с Алей до отъезда.
— Нет, не стоит. — Отмахнулась Наталья. — Мы вызовем такси.
— Зачем? — Стоял на своем Богдан. — Зачем такси, когда я могу?
— Ну, — заюлила женщина, — у тебя, наверное, дела. Сегодня как-никак продолжение праздника….
— Все мои дела только что закончились. Я бы с вашего позволения остался с Алей, все-таки она уезжает на все каникулы.
— Ну хорошо, — без особого энтузиазма согласилась Наталья, видимо не найдя аргументы прогнать его, — оставайся. Да только долгие проводы — лишние слезы.
А слезы уже рекой лились, впитываясь в его трикотажную кофту.
— Аля, — он потормошил девушку за плечо, — давай, покажи мне, где живешь.
Она вытерла слезы, взяла его за руку и повела в свою комнату. Там усадила на свою кровать, а сама пошла к шкафу в котором хранился подарок, что она ему приготовила.
—
— Что это? — Удивился Богдан.
— Это ремень. — Шмыгнув носом, ответила девушка. — Открой.
— Можно потом?
Алевтина покивала, отбросила коробочку в сторону, залезла на его колени и, уткнувшись ему в грудь, снова горько расплакалась.
— Зря разрешила. — Наталья нервно мерила шагами кухню, иногда косясь в сторону комнаты дочери. — Лишнее это….
— Почему ты такая злая, Наташа? — Удивился Аркадий. — Тебе что, совсем ее не жалко?
— Нет. — Она посмотрела на него и пожала плечами. — Не жалко. Жизнь полна разочарований, чем раньше она это поймет, тем легче ей будет потом. Она еще молодая, глупая, ей сейчас кажется что мир рушится. Потом она будет вспоминать об этом и не понимать, отчего так страдала. А сейчас эти слезы — всего лишь гормоны, всего лишь специфика возраста. Это нормально. Поплачет и перестанет. Отвлечется в Питере, и думать забудет об этом парне. Да она встречается с ним мне назло!
— С чего ты это взяла? — Опешил муж.
— Все элементарно — это нам с тобой месть за Егора. Да, надо признать, мы не спросили ее мнения, но она вроде как была не против. Да и потом, какое к черту мнение в тринадцать лет-то? А потом эта ситуация в клубе, каникулы у твоих родителей — вот она и взбрыкнула. Нашла парня, зная, что он мне наверняка не понравится — полную противоположность жениху и вот.
Женщина развела руками, совершенно убежденная в своей правоте.
— Наташа, мир не крутится вокруг тебя.
— Ага.
— Аля влюбилась в него, потому что она девушка, а он — парень. Здесь нет никакой мести….
— Ну-ну. — Она покосилась на часы. — Господи, да когда уже…. Может, пораньше поедем?
— Зачем?
— Ненавижу чемоданное настроение!
— Успокойся, Наташ, — пытался остепенить ее муж, — лучше пойди, напоследок проверь, ничего ли не забыли. Оставь дочь в покое.
Наталья вдруг остановилась и, вздернув бровь, окинула мужа насмешливым взглядом.
— Скажи-ка, Аркадий, — начала она, как ни в чем не бывало, и скрестила руки на груди, — ты не был бы против Алькиных отношений с двоюродным братом, да? Тебе по большому счету, наплевать. Лишь бы доченька единственная счастлива жила. Ну и пусть что в инцесте, м, дорогой мой?
— Был бы, — неубедительно буркнул муж, — ты же видишь, что мне не наплевать. Мне просто Алю жалко. В отличие от тебя, мне не доставляет удовольствия рушить сейчас ее счастье, хоть и не моя вина в том, что приходится это делать.
— Пф, — женщина вернулась к своим делам, она в который раз проверяла, куда положила документы, — аргумент, конечно. Ладно, пора ехать. Дальше некуда тянуть.
Аля так и просидела на коленях у Богдана все время до отъезда. Сидела, молчала и молилась, чтоб чудо или счастливый случай избавил ее от этой поездки.