Чары, путы и кровные узы

Diurdana

Бедная малышка….

Бо нахмурился, глядя на нее и ожидая, что она посмотрит на него тоже. Но Аля словно сломалась, и на голове ее толстой змеей лежал проклятый венок, что для Бо давно стал символом воли ее матери. В последние дни Караля каралю не носила.

— Садись, — Сергей Константинович показал Але куда сесть, придвинул листок и ручку, — пиши.

— Что писать? — Аля подняла на него глаза.

— Все, что произошло.

— Так, Алевтина, — Наталья Андреевна перехватила инициативу, — помнишь,

о чем мы говорили? Пиши все — как он заманил тебя к себе, может даже насильно затащил. Как запугал и принудил….

— Но мама…. — Аля на одну секунду взглянула на Бо и тут же опустила глаза.

— Пиши. — Наталья нервничала и едва сдерживала себя. — Быстро!

Аля взяла ручку, ее рука зависла над листом бумаги — девушка медлила.

— Сережа, продиктуй ей, что писать.

Мужчина подвинул стул и принялся водить пальцем по листу.

— Вот здесь пишешь, за-яв-ле-ни-е, тут — паспортные данные. У тебя есть с собой паспорт?

— Нет. — Дрогнувшим голоском ответила Аля.

— Нет паспорта?

— Ничего писать не буду.

— Аля! — Ахнула Наталья.

— Нет, мама, — девушка положила ручку на стол и твердо повторила, — я ничего писать не буду.

— Ах ты дрянь! — Женщина налетела на нее взбешенной фурией. — А ну пиши или….

— Или что, мама? Снова ударишь меня?

Наталья замахнулась, и в этот момент Бо вскочил со своего места.

— Остановите ее! — Крикнул он. — Вы что смотрите? Женщина, вы что делаете, вы же мать!

— Наташа, успокойся, прошу тебя. — Сергей удержал ее руку.

И в этот момент Аля вскочила со стула, и за секунду преодолев расстояние, разделяющее их, бросилась ему на шею. Вцепилась крепко и расплакалась.

— Сережа, убери ее отсюда, — обратилась Наталья к следователю и добавила в сторону, недовольно, — устроила цирк….

— Бо, — Аля, услышав ее, крепче вцепилась в его шею, — не позволяй ей, умоляю! Бо!

— Алевтина, идемте. — Два помощника попытались оторвать его от нее, и как бы ни цеплялась Аля за его руки, за воротник его кофты, все же силы были не равны. А он что мог сделать?

— Тише, малышка, успокойся, — пытался он образумить ее, — я с тобой. Я с тобой!

— Бо! — Кричала Аля, когда ее выдворили в коридор. — Бо!

Богдан рухнул на стул и, уронив голову на руки, беспомощно вцепился пальцами в свои волосы.

— Истеричка, — проводив дочь глазами, процедила Наталья, — она все напишет, Сережа. Она напишет все, как надо….

— Так, хватит! — Бо не выдержал и снова вскочил на ноги. — Давайте… давайте сюда свой листок и ручку. Диктуйте!

— Что диктовать? — Следователь внимательно посмотрел на него.

— Признание. Чистосердечное признание буду писать. Я сознаюсь — заманил, затащил, запугал, изнасиловал…. Только пусть эта гарпия отстанет от нее.

—

Ты понимаешь, что делаешь, парень? — Сергей Константинович подошел ближе.

— Нет, не понимаю. — Честно признался Бо. — Но я понимаю одно — эта женщина из Альки душу вынет, но чего надо добьется. Давайте листок….

— Похвальное решение. — Наталья с довольной ухмылкой сама принесла Бо ручку и листок.

Но в этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился человек, которого никто не ожидал увидеть.

— Что здесь происходит? — Он вошел внутрь и оглядел всех присутствующих. — Там девушка в истерике, Наташа, это твоя дочь?

— Игорь? — Наташа в изумлении посмотрела на него. — А ты изменился.

Отец Богдана и вправду за прошедшие годы отрастил брюшко, и волосы его посеребрила седина. Синие глаза теперь прятались за стеклами очков. Он стал солидным и серьезным мужчиной и от прежнего молодого беззаботного парня в нем мало что осталось.

— А ты нет. — Ответил он бывшей невесте. — Ну, так что? В чем обвиняется мой сын?

— В изнасиловании моей дочери. — Надменно заявила она.

— А-а, — понимающе усмехнулся мужчина, — это той, что плачет в коридоре и рвется к нему так, что ее двое мужиков еле могут удержать?

— У нее стокгольмский синдром.

— Не говори ерунды. — Отмахнулся он. — Мой адвокат камня на камне не оставит от подобного обвинения. А в ответ будет предъявлено обвинение в клевете. Давай не будем доводить дело до подобного обмена любезностями. И освободите моего сына, нашли преступника.

Сергей открыл наручники. Богдан тут же бросился вон из кабинета, к Алевтине. Наталья проводила его злым взором зеленых глаз.

— Это вы? — Один из помощников следователя внимательно вглядывался в его лицо, а потом прошел к своему столу и из одного из ящичков вынул книгу. — Вы?

Он повернул книгу, демонстрируя на обложке фотографию автора.

— Да, — спокойно ответил Игорь, — это я.

— Говорю же — знакомая фамилия! Вы — мой любимый автор, клянусь! — Обрадовался мужчина. — Мне иногда кажется, что эта книга обо мне.

— Да? Спасибо.

— Подпишете?

— Конечно.

Когда Игорь ушел, Наталья обратилась к Сергею.

— Зачем ты его отпустил, Сережа?

— А зачем ты меня обманула? Ясно же, как день, что ни о каком изнасиловании не может быть и речи.

— Ты мог задержать его на семьдесят два часа, ты имел на это право.

— На каком основании?

— На том, что я тебя попросила.

— Наташенька, я для тебя сделаю все что угодно, но только тогда, когда тебе на самом деле нужна будет моя помощь. Сейчас она тебе не нужна, у тебя другие цели, а у меня могут быть неприятности. Я не могу задержать невиновного человека, понимаешь? Не могу!