Час Быка
Шрифт:
Кабина наполнилась протяжным дрожащим звоном ненастроенной несущей волны. На большом экране в кабине звездолета замелькали, строясь и рассыпаясь, куски изображений. Чойо Чагас прикрыл глаза, чтобы не поддаться приступу головокружения. Мелькание замедлилось, части раздробленной картины застревали в экране, словно пойманные в сети. Наконец из них сложилось видение необычайного корабля. У него было четыре плоскости из нескольких слоев грандиозных труб, перекрещивавшихся на гигантском продольном цилиндре, как четыре музыкальных органа, соединенных в косой крест. В трубах пульсировало
Изображение звездолета выросло, поглотило весь экран, растворилось в нем. Остался лишь серповидный выступ продольного цилиндра на фоне бездонной черноты космоса. Из полулунной выемки вылетали и уносились вперед светящиеся, подобные восьмеркам, знаки. Они чередовались в вертикальной и горизонтальной ориентировке, шли то отдельными группами, то непрерывной цепью. Видение продолжалось не более минуты и сменилось картиной внутреннего помещения корабля. Три плоскости пересекались под разными углами – чуждая архитектура с трудом угадывалась в ракурсе передатчика.
Внимание привлекли шесть неподвижных фигур, утонувших в глубоких сиденьях перед наклонной, в форме треугольника, стеной, блестевшей, как черное зеркало. Серебристо-лиловый тусклый свет пробегал змеящимися потоками по косым плоскостям потолка. Помещение то погружалось в сумерки, то вспыхивало слепящим огнем, без теней и переходов. Пульсация освещения мешала разглядеть подробности.
Все шесть фигур недвижно сидели по-человечески, одетые в нечто вроде темных плащей с заостренными капюшонами, скрывавшими лица таинственных существ.
Земляне не могли судить о размерах корабля. На экране не появилось ничего, хотя бы отдаленно знакомого космическому опыту Великого Кольца.
Редкие вспышки света, застывшие темные фигуры, странно изломанные и перекошенные крепления корпуса – все это действовало угнетающе. Непонятная сила неслась из глубины вселенной. По-видимому, корабль приближался. Настойчиво нарастал вибрирующий стон, подобный звуку рвущегося металла. Этот звук, угасавший и возрождавшийся с новой силой при каждой световой вспышке, заставлял человека содрогаться в необъяснимом отвращении.
Вся трепеща – она не могла бы передать, что ощущала в эти минуты, – Олла Дез заглушила звуковой фон и включила передатчик «Темного Пламени». За немногие секунды машины определили цель и направили на нее луч, повторявший известный всей Галактике зов Великого Кольца.
Ничто не изменилось в передаче с неизвестного звездолета. Так же перебегали серебристые вспышки, так же недвижно и угрюмо сидели фигуры в непроницаемых капюшонах.
Олла Дез усиливала зов на той же волне, какой пользовался чужой звездолет. Столбик синего огня – указатель мощности каскада – поднялся до конца трубки. Олла Дез приоткрыла звуковой канал и сразу уменьшила его до минимума – этот горестный стон невозможно было слушать.
«Темное Пламя» звал, переходя на различные коды. Стонущий звук постепенно слабел. Стало очевидным, что чужой звездолет удаляется, не обращая внимания на сигналы. Некоторое время на экране виднелся четырехреберный очерк корабля, но и он слился с мраком космоса.
С веселым звоном в ряду индексов главного локатора побежала цепочка цифр.
– Курс 336–11 по северному лимбу Галактики, уровень четвертый, скорость 0,88, – сообщил Див Симбел.
– Идет поперек Галактики, примерно от Волос Вероники, выше уровня главных сгущений, – сказал Гриф Рифт.
– Странно, что движется в обычном пространстве. Его скорость невелика. На пересечение ему понадобится больше ста тысяч земных лет, – громко отозвался из дворца владыки Вир Норин.
От неожиданности Чойо Чагас и несколько присутствовавших сановников резко повернулись в его сторону.
– А живы ли те, что в корабле? – Мента Кор задала вопрос, мучивший всех звездолетчиков.
– И звездолет будет идти без конца? – спросил Чойо Чагас, обращаясь к Фай Родис.
За нее ответила Мента Кор:
– Пока не иссякнет запас энергии для автоматов, исправляющих курс, звездолет неуязвим. Но и после того, в разреженной зоне четвертого уровня, шансы на встречу со скоплением материи так незначительны, что он может пронизать всю Галактику и мчаться еще не один миллион лет.
– Миллион лет, – медленно произнес Чойо Чагас и, спохватившись, насупился.
– Разве принято на Земле отвечать, когда не спрашивают? – грозно сказал он, глядя только на Родис. – Да еще в присутствии старших?
– Принято, – ответила Родис. – Если разговор ведут несколько людей, отвечает тот, у кого раньше сформулировался ответ. Старшинство не имеет значения. Я подразумеваю возраст.
– А звание также не имеет значения?
– В обсуждении вопроса – никакого.
– Анархисты! – буркнул Чойо Чагас, поднимаясь.
По знаку Родис Олла Дез выключила связь. Прекратили свое мягкое гудение проекторы СДФ.
Завешанный яркими тканями зал дворца принял обычный вид, будто и не было угрюмого призрака корабля, промелькнувшего мимо планеты, посылая в пространство непонятный стонущий зов.
Землян потрясла встреча с межзвездным скитальцем. Нечто безвыходное, инфернальное было в метании света среди остро перекрещенных металлических плоскостей пустого зала корабля.
Гнетущая тоска овладела, видимо, не одними лишь землянами. Чойо Чагас, не сказав ни слова, побрел в свои покои несвойственной ему усталой походкой. Позади неслышно шли два «лиловых», презрительно оглядываясь на следовавшую в отдалении кучку приближенных.
Фай Родис напрасно опасалась, что ее спутников задержат еще на несколько дней. Инженер Таэль вручил Чеди, Эвизе и Вир Норину кусочки гибкого пластика, испещренные значками и покрытые прозрачной пленкой. Карточки давали право появляться во всех учреждениях, собраниях и институтах города Средоточия Мудрости. К великому удивлению землян, оказалось, что подобным правом обладали лишь немногие жители столицы. Большинство имели карточки иного рода, ограничивавшие их владельцев в правах. Человек без карточки считался вне закона. Его хватали и после дознания или высылали в другую область планеты, где требовался физический труд, или же, если этой потребности не было, обрекали на «легкую смерть».