Час Быка
Шрифт:
– Но тогда все носили маски! – удивилась Чеди Даан.
– Так и было. Тех, кто изредка пытался жить без маски, считали безумцами, святыми или так называемыми дураками – тогдашний термин для неагрессивных людей с дефектным мышлением.
– И это доказано?
– Нет, конечно. О внутренней жизни людей той эпохи известно мало, и всегда возможна дисторсия представлений, – но, простите, я прервала вас.
– У вас гораздо больше знаний по ЭРМ и выбора, спойте мне. Такое, что вам особенно нравится.
Фай Родис, обхватив пальцами твердый подбородок,
Чеди подавила вздох восхищения.
Миг между светом и тенью,День меж зимой и весной,Вся подчиняюсь движеньюПесни, плывущей со мной!– В синем спектре? – спросила Чеди.
– Зеленом. Я взяла мелодию из «Равнодушной Богини».
– «Миг между светом и тенью…» – задумчиво повторила строку Чеди. – Прекрасная вещь! Запомнилась навсегда. И как подходит она к нашему будущему пути по грани между звездными просторами Шакти и бездной Тамаса!
– Миг между светом и тенью – это ведь наше «Темное Пламя». Я не подумала об этом, – сказала Родис, – для меня звучал лишь внутренний смысл песни, а он привел к настоящему. Нередкое совпадение при глубоком чувстве! – И Фай Родис задумалась снова, а Чеди Даан выскользнула в круговой коридор, где чуть не столкнулась с астронавигаторами.
– Идемте с нами, Чеди, – пригласила Мента Кор, – мы бежим потанцевать. Сегодня работа шла хорошо! Мы заложили последнюю кохлеарную программу, но внутри все кипит от напряжения.
– Хорошо, только я позову себе партнера, – ответила Чеди, – Гриф Рифта. – И она подняла перед собой циферблат сигнального браслета.
Мента Кор покрыла его рукой.
– Не надо. Он поднялся на веранду. – Мента замялась, опустив взгляд. – Зачем тревожить Рифта? Мне кажется, он размышляет над величайшими проблемами.
– Как раз и нужно его отвлечь. Видимо, вы не знаете, что он пережил. Гриф Рифт потерял любимую женщину. Она погибла при вскрытии древнего склада биологических ядов. Наши предки запасли их в количестве достаточном, чтобы отравить всю планету. Мудрость людей ЭВР спасла всех от ужасной катастрофы ценой всего одной жизни. Но эта жизнь была самой драгоценной для Рифта.
Чеди Даан подошла к услужливо открывшейся перед ней дверце лифта. «Верандой» называлось пространство под куполом вокруг сфероида пилотской кабины – оно использовалось как прогулочная площадка и гимнастический зал. Там уже носились неистово и порывисто Тивиса Хенако и Тор Лик.
Чеди Даан увидела Рифта, склонившегося на перила галереи и уставившегося на серебристое зеркало бассейна для гимнастики. Заполненный преобразованным изотопом таллия,
Чеди увела инженера вниз. И хмурый повелитель звездолета невольно улыбнулся, глядя сверху вниз в разрумянившееся лицо Чеди. Они танцевали медленно и молча. Чеди почувствовала, как напряженные движения Гриф Рифта стали свободней.
– Еще несколько дней, и они, – Чеди кивнула на астронавигаторов, – получат все данные. Тогда приметесь за дело вы. – Чеди вздохнула. – Говорят, что нет ничего страшнее, чем входить в нуль-пространство. Может быть…
– Я найду для вас место в пилотской кабине. Там есть маленькое кресло за охладителем индикатора скоростей. Надо же социологу взглянуть на корни вселенной, беспощадной и убийственной для жизни, пролетающей в ее черных глубинах, как чайка в ночном урагане.
– И все же летящей!
– Да, в этом и заключается величайшая загадка жизни и ее бессмысленность. Материя, порождающая в себе самой силы для разгадки себя, копящая информацию о самой себе. Змея, вцепившаяся в свой хвост!
– Вы говорите как древний человек, живший узко, мало и без радости познания.
– Все мы, как и тридцать тысяч лет назад, оказываемся узкими и малыми, едва встретимся лицом к лицу с беспощадностью мира.
– Не верю. Теперь мы гораздо больше растворены в тысячах близких духовно людей. Кажется, что ничто не страшно, даже гибель, бесследное исчезновение такой маленькой капли, как я. Хотя… простите, я говорю только о себе.
– Я и не ощутил вас учительницей второго цикла. Но знаете ли вы, какое страшное слово «никогда» и как трудно с ним примириться? Оно непереносимо, и я убежден, что всегда было так! С тех пор как человек стал памятью воскрешать прошлое и воображением заглядывать в будущее.
– А мир построен так, что «никогда» повторяется в каждый миг жизни, пожалуй, это единственное неотвратимо повторяющееся. Может быть, по-настоящему человек только тот, кто нашел в себе силу совместить глубокое чувство и это беспощадное «никогда». Прежде, да и теперь, многие старались разрешить это противоречие борьбой с чувством. Если впереди «никогда», если любовь, дружба – это всего лишь процесс, имеющий неизбежный конец, то клятвы в любви «навеки», дружбе «навсегда», за которые так цеплялись наши предки, наивны и нереальны. Следовательно, чем больше холодности в отношениях, тем лучше – это отвечает истинной структуре мира.
– Неужели вы не видите, насколько это не соответствует человеку? Ведь в самой своей основе он устроен как протест против «никогда», – ответил Гриф Рифт.
– Я не думала об этом, – призналась Чеди.
– Тогда примите же борьбу эмоций против мгновенности жизни, беспощадной бесконечности вселенной как естественное, как одну из координат человека. Но если человек совместил в себе глубину чувств и «никогда», не удивляйтесь его печали!
Чеди Даан взволнованно посмотрела в склоненное к ней лицо инженера и нежно погладила его большую руку.