Час героев
Шрифт:
– Воздушная цель, на три часа, взята на сопровождение. Вертолет... по виду поврежденный. Дистанция около двух. Держится в воздухе, – доложил стрелок.
Включать запросчик «свой – чужой» смысла не было – только спалишься. Сбить?
– Ноль полсотни первый, обнаружил воздушную цель, принял решение принудить к посадке. Работайте по земле.
– Принял.
Майор вздохнул с облегчением – не брать грех на душу. И в этот момент – прямо у самого борта вертолета что-то мелькнуло – и ударило в девятиэтажку, мимо которой они пролетали. На стене вспух огненный шар, диаметром не меньше пяти метров, вертолет чуть подбросило.
– Откуда бьют?!
–
Черт...
Майор запустил принудительное тестирование всех основных систем вертолета и инстинктивно увеличил скорость.
– Борт триста девяносто, все системы исправны, – отозвалась «Наташа» [64] .
Удар нанесли американцы. Увидев входящие в зону винтокрылые штурмовики, американцы попытались нанести удар ракетой – но ракета, отлично работающая по неподвижным целям, промахнулась по вертолету и ударила в девятиэтажку. Средств на БПЛА, чтобы сбить маневрирующий вертолет – не было.
64
«Ноль полсотни первый» – это позывной. А «борт двести девяносто» – это заводской номер вертолета, который забивается в систему речевого информатора.
– Входим в зону.
– Готов к работе, наблюдаю маяк. К северу от маяка противник, отклонись.
– Понял, отклоняюсь вправо...
С той стороны, с которой заходил «Ми-35» позиции боевиков и последних из остающихся в живых защитников разделял упавший между ними вертолет, точнее не вертолет, а что-то среднее между вертолетом и самолетом. И та и другая сторона вела ожесточенный огонь друг по другу, доставалось и лежащей между двумя отрядами странной птице.
– Начинаю работу.
Зарычала пушечная установка, перепахивая все, что попадалось на пути снарядов, извергаемых со скоростью десять снарядов в секунду.
Конвертоплан «Оспри», позывной «Молот-семь»
Над Ростовом
Капитан ВВС США Николас Бриллинг, первый пилот этого вертолета – единственный из всех имел не только опыт боевой работы в Афганистане – но и единственный из всех был сбит, причем сбит не гранатометом РПГ – а китайским ПЗРК. Весьма пользительный опыт в такой ситуации, в какой они оказались над Ростовом, и так получилось, что «Молот-семь» оказался единственной машиной спасательной группы, которая смогла выполнить более-менее управляемую посадку. Как только у правого двигателя произошел взрыв, повалил дым и панель приборов вспыхнула красным – капитан моментально отдал ручку от себя, пытаясь посадить машину до того, как она станет совершенно неуправляемой. И это ему удалось – подбитый «Оспри» жестко плюхнулся на какой-то проспект или большую улицу... капитан этого не знал. Несколькими точными движениями он сумел развернуть машину так, что она плюхнулась аккурат посредине проезжей части, один из двигателей ударил по проводам контактной сети троллейбуса, с треском проскочили искры – но вертолет все же сумел сесть. Посадка была жесткой, сломалось шасси – но не более того. Машина просто легла на брюхо, вот и все...
Какой-то местный на маленьком «Форде» едва успел затормозить перед плюхнувшейся на асфальт непонятной машиной, как и любой местный – он решил, что это экспериментальный самолет «Росвертола» потерпел
– Дамы и господа, говорит ваш капитан... – дальше капитан Бриллинг выматерился в микрофон. – Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию, в ад и обратно, вашу мать. В ад получилось, а вот как обратно...
Один из бойцов спасательной команды ВВС откинул люк аварийного покидания машины, вскинул автомат, ища цели. Но целей не было, были только гражданские, которые уже собирались и на тротуарах, и выходили из машин. У них не было оружия, и американец еще не сошел с ума, чтобы стрелять по безоружным гражданским.
– Занять круговую оборону!
Американцы споро выгрузились из вертолета, заняли круговую оборону, бросили фальшфейер, включили аварийный маяк. Никто и представить себе не мог, что их не прилетят спасать.
Толпа вокруг машины все густела...
Один из водил, только что вылезший из застрявшего в пробке «Вольво» с сорокатонной фурой, выругался матом и решительно шагнул из толпы вперед, к американцам.
– Э, мужик! Ты свою каракатицу убирать собираешься с дороги или нет?
Американец ничего толком не понял.
– Назад, сэр! Дальше ни шагу!
– Чего? – не понял собеседника и водила. – Я тебе говорю, убирай свою каракатицу, на х..., с дороги! А то поможем! Всю дорогу перегородил, козел!
Толпа согласно загудела.
Американец беспомощно оглянулся, ища глазами командира.
– Сэр! Здесь нужен переводчик! Этот человек хочет, чтобы мы что-то сделали.
Из вертолета выбрался британец, на нем не было ни шлема, ни автомата, ни разгрузки, набитой магазинами и гранатами, ни формы. На нем была простая гражданская одежда, та самая, в которой он приехал в Россию. Британец подошел к американскому солдату, похлопал его по плечу.
– На твоем месте, я бы не проявлял агрессивности по отношению к этим людям.
– Но...
– Э, мужики, вы чо, о...ли совсем? Мы, б..., проехать не можем, а они тут воркуют! Убирайте с дороги ваш металлолом на ...! – не унимался водила.
Британец, ничего не отвечая (если хоть слово по-русски, с ним сразу и начнется разборка), с уверенным видом шагнул к толпе...
– Эй! Ты куда?! – окликнул его державший круговую оборону американец.
Британец обернулся.
– Пойду куплю пива....
Несмотря на творящееся вокруг безумие, ларек на автобусной остановке все еще работал, хотя людей вокруг него не было. Капитан САС с позывным «Альфа-четыре» зашел в ларек (это был не ларек, а торгово-остановочный комплекс, во как!), посмотрел на выставленное в витрине пиво, заметил знакомые бренды. Оказывается, в России продавали некоторые виды немецкого пива. И это, учитывая все остальное – радовало.
Продавца не было, он постучал по витрине – открылось окошечко, и в него высунулся молодой парень, у которого на голове был оранжевого цвета гребень, на ушах – наушники, а в губе – серьга.
– Чо стучишь, мужик?! – спросил он.
Британец из всего сказанного понял только слово «стучишь», «мужик» он тоже понимал, но оно тут было употреблено явно не к месту. Тем не менее русские деньги у него были, и контакт с местными аборигенами удалось установить.
– Я хочу купить пиво, – сказал он, – вот это. «Хоффмайстер», ноль семь литра, алюминиевая банка.