Час игривых бесов
Шрифт:
Определенно, он звонил оттуда. Ну да, он же говорил: «Привет с Дальнего Востока!» Потому и время перепутал («У вас в Нижнем еще глухая ночь»), потому и гудки были длинные, междугородные. Самое веское доказательство – что прочел заказной роман, напечатанный в «Зеленом яблоке». Газета выходит в Хабаровске...
Ну хорошо, предположим, это звонил Саблин. В таком случае получается, что в самый первый вечер в гости к Алене нагрянул Гнатюк... в компании с кем? Ну, видимо, с Алиной!
У Алены дрожь пробежала по спине. Образ мрачной красавицы-убийцы, опереточной злодейки, как еще недавно называла ее весьма пренебрежительно писательница Дмитриева, выступил из мрака нереальности и угрожающе, кровожадно сверкнул изумрудными глазами.
Алена плотнее закуталась в шаль. Но ведь Саблин убил Алину – то есть такой вывод можно сделать из окончания романа. Саблин берет скальпель, крепче сжимает его, наклоняясь над спящей Алиной... потом вновь звучит этот трагический рефрен: «Я уничтожил ту, которую любил».
Убийство произошло.
А может быть, не произошло? Может быть, Саблин попытался перерезать этим скальпелем Алине горло, но она осталась жива, только трахея оказалась повреждена, и именно поэтому она сипит, разговаривая? То есть, она выдавала себя за Саблина при телефонном разговоре (Алена вспомнила Шона Бина с его густой русой шевелюрой и только головой покачала, дивясь своему разнузданному воображению), не рискуя быть узнанной, а потом таилась в темноте, своим сипением осуществляя, как уже было сказано, общее руководство ситуацией?
А зачем ей понадобилось таиться в темноте? И вообще – почему такие страсти-мордасти нагнетены вокруг этой истории?! Ну что изменилось бы, если бы они предстали перед Аленой воочию – вместе или поодиночке – тривиальными заказчиками романа?
Нет, этого быть никак не могло! Ведь, судя по роману, Алина находилась в розыске, да еще в каком! Даже Интерпол был задействован. Алина только и мечтала, чтобы с помощью Саблина изменить внешность, расстаться с прежними отпечатками пальцев и бежать за границу. Однако, выздоровев после нанесенного ей ранения, ведет теперь тайную жизнь, перед людьми не показывается, выходит из укрытия только ночью, ну а всецело преданный Алине Гнатюк помогает ей скрываться. Именно поэтому она с Гнатюком и явилась к Алене таким извращенным, как уже было сказано, способом.
Возможно. А возможно и вот еще что... Почему не предположить, что слово «уничтожил» в тексте романа («Я уничтожил ту, которую любил») имеет второй смысл? То есть Саблин уничтожил не Алину, а ее красоту? Он провел-таки пластическую операцию, сделав Алину неузнаваемой – в смысле, изуродовав ее до неузнаваемости? Причем изуродовал бывшую любовь настолько, что она боится даже показаться людям, потому что это уродство стало своего рода клеймом, опознавательным знаком? И теперь Алина ведет ночную жизнь, как загнанный зверь, исступленно ненавидя Саблина. А Гнатюк разделяет эту ненависть, помогает Алине...
Вот это любовь! Вот это африканские страсти!
Трогательно, конечно, однако есть тут какая-то психологическая натяжка.
Ладно, натяжка так натяжка. Слишком многое в романе осталось, как говорят киношники, за кадром, о сути отношений Гнатюка и Алины писательнице Дмитриевой вовек не узнать. Будем исходить из того, что есть.
Итак, если исходить из того, что есть, роман этот – всего лишь повод... для чего? Роман, его публикация именно в Хабаровске – повод дать знать Ивану Антоновичу Саблину, что его бывшие друзья, они же нынешние враги, помнят о нем и не оставили планов мести.
Ну что ж, как версия это имеет право на существование. Только не вполне понятно, зачем оповещать жертву о своих планах. Ну, отыскали Саблина. Ну, отомстили... Нет же, пошли водевильным путем: купили какое-то пошлое «Зеленое яблоко» (можно спорить, что именно Гнатюк или Алина – загадочный владелец этой популярной газеты, а украинский националист Славко Медвидь – фигура совершенно подставная) и опубликовали вызов: «Иду на вы!»
Причем опубликовали они сей вызов под фамилией некоей писательницы Дмитриевой...
А если предположить, что Гнатюк и Алина просто не смогли отыскать Саблина? Если они всего лишь предполагали, что он может скрываться на Дальнем Востоке, но не знали, где именно? И вот решили бросить приманку в виде этой публикации, где все герои названы своими подлинными именами, где все факты изложены без прикрас, где повествование ведется от лица Саблина и где он сам называет себя негодяем, убийцей, предателем... Ну а подлинный Саблин, конечно, считает пострадавшей стороной себя, он убежден, что сам в свое время осуществил вполне справедливую месть. И вот он оскорблен до глубины души, он дает о себе знать, выдает свое местонахождение, преподносит себя врагам, можно сказать, на блюдечке...
Нет, что-то не то. Не видно логики. Вернее, в поведении Гнатюка и Алины логики сколько угодно, а вот в поведении их противника ее и в самом деле нет.
Если Алина все-таки оставалась жива, если она и в самом деле имеет такое жуткое боевое прошлое (неуловимая и беспощадная киллерша!), как написано в романе, если Саблин знает, что стал объектом ее ненависти и мести... о, тогда ему следовало бы забиться в хабаровскую глубинку еще надежней! Завербоваться на работу в какой-нибудь дальний гидрометеопункт, куда вертолет прилетает всего лишь раз в месяц, или забуриться в тайгу с геологами, или под чужим именем осесть в забытом богом леспромхозе, устроиться на рыболовецкую базу и уйти на полгода в море... На самый худой конец, ассимилироваться в стойбище нивхов или нанайцев, эвенов или эвенков, ульчей или удэге... да мало ли на Дальнем Востоке загадочных мест, где может бесследно затеряться человек!
Да, вот в чем странность. Заказной роман скорее напоминает предупреждение об опасности. Однако Саблин предупреждению не внял и принял вызов своих смертельных врагов.
Почему? По какой причине? От избытка куража, который в данном случае – синоним обыкновенной дурости? Или в этой публикации оказалось нечто, что заставило Саблина забыть об осторожности, и возмутиться, и выйти из подполья, и позвонить по единственному телефону, который оказался ему доступен и который ему в редакции «Зеленого яблока» преподнесли с огромной охотой (наверняка там были предупреждены владельцами газеты), – по телефону автора романа, Алены Дмитриевой?
Вопрос первый – почему он назвал ее гномом? Вопрос второй – какую же роль устроители всей этой интриги с самого начала отводили вышеназванной писательнице?
В том же самом городе Хабаровске знакомые журналисты рассказывали Алене о том, как дальневосточники охотятся на тигра. Выстраивают длинную и узкую ловушку, куда завлекают какой-нибудь сахарной косточкой собаку. А тигры весьма охочи до собачьего мяса, это их любимое лакомство. На лай приманки приходит из тайги тигр. Он легко сшибает запор с дверцы и входит в ловушку. И тут опускается вторая дверца с крепкой задвижкой. Она находится за спиной тигра. Так что сбить ее он не может. И развернуться в длинной и узкой, как кишка, ловушке не может тоже. Беснуется, рычит... однако для него уже все кончено. Приходят охотники, стреляют в него боевыми патронами – если тигр предназначен на убой, или ампулами со снотворным – если его нужно отловить для зоопарка или цирка. Как правило, к моменту прихода охотников от собачки, сыгравшей роль приманки, остаются рожки да ножки... и недогрызенная сахарная косточка. А впрочем, ее судьба никого уже не заботит. Собачка списана по статье «Необходимые расходы».