Час игривых бесов
Шрифт:
– Один в один, – пробормотал Алена. – Один в один... Так вот что вы с ней сделали! В самом деле – «я уничтожил ту, которую любил». Да, вы ее уничтожили! Я только не могу понять, как именно вам это удалось, каким образом. Инъекции? Таблетки? Что?
– Наука имеет много гитик, – с невинным видом ответил Саблин. – Дело не в подробностях, а в результате. Я должен был уничтожить не ее, а ее губительное обаяние. Хочется верить, мне это удалось.
...И вдруг до Димки дошло, что еще не все потеряно. Его план вполне может осуществиться. Чего он ждет? Надо осторожненько встать и вежливенько, как хорошему мальчику, попросить мужика в серой куртке поменяться с ним местом, потому что ему нужно пообщаться с писательницей Аленой Дмитриевой. Кстати, надо отчество посмотреть на последней странице книжки, чтобы облегчить понимание. Перекинутся они словцом-другим, а еще минут через десять, когда на это перемещение перестанут обращать внимание пассажиры, Димка сделает то, что собирался. Пассажиры уже начали придремывать, убаюканные мерным движением автобуса и полутьмой, все будет тип-топ.
Он привстал было, как вдруг в это самое мгновение поднялся и бородатый, явно собираясь вернуться на свое место! И вдруг, как по заказу, в его кармане зазвенел мобильный телефон. Бородатый схватился за трубку и снова сел.
Какое счастье, что прогресс достиг даже и нижегородской глубинки, с облегчением подумал Димка и проворно выбрался в проход.
– А вы не встречали с тех пор Галину? – спросила Алена.
– Нет, конечно, – слабо улыбнулся Саблин.
– Ну, вам повезло, знаете ли, – сказала Алена с дрожью в голосе. – Эффект от ваших действий превзошел самые смелые ожидания. Ей-богу, вам бы лучше даже не видеть результата своего труда. Впечатлительная кормилица Жанна и патер Террье бежали бы от Гнома с криками ужаса, поверьте мне!
– Но ведь вы говорили, она ждет нас в Маленькой? – вскинул брови Саблин. – Значит, встречи не избежать, если только я не сойду с дистанции. А может, сойдем вместе, не станем судьбу пытать? Или вы и в Маленькой соломки подстелили?
– Не без того! – усмехнулась Алена. – Думаю, все обойдется, если только вы не умрете на месте от изумления и отвращения. Ну а теперь, пока у нас есть время, поговорим еще немного, еще чуть-чуть о Косте Каткове...
– Ну? – мученически завел глаза Саблин.
– Когда я проверяла некоторые свои подозрения и шарила по Интернету, я наткнулась на заметку о гибели некоего Константина Каткова в районе станции Толоконцево. Судя по фотографии, он и впрямь был очень похож на Делона. Однако у одного моего знакомого есть приятель Костя Катков, спившийся человек, бывший актер, который уехал к тетке в деревню Маленькая. Его знает моя подруга и даже пообещала буквально сегодня познакомить меня с ним взамен на... а впрочем, это к делу не относится, – отмахнулась Алена. – Который из этих двух Константинов ваш?
– Ну, конечно, первый, – ответил Саблин. – Со вторым – это элементарное совпадение имен и фамилий. Бывают в жизни случайности. К примеру, я работаю в Институте биологии моря во Владивостоке, но в Амурском отделении ТИНРО, то есть Тихоокеанского института рыбоводства, у меня есть полный тезка и однофамилиц: Иван Антонович Саблин, тоже кандидат наук и некоторым образом коллега. Трудно представить, но это именно так!
– Ага... – протянула Алена. – Значит, Костя Катков из Маленькой, племянник тети Паши, тут ни сном, ни духом... Ну, если так, то ни кровяная колбаса, ни пироги мне сегодня не грозят, понятно, Инночка? Буду есть ананас! Да не смотрите на меня так, – отмахнулась она от ошарашенного Саблина, – это просто так, внутренний монолог героини, прорвавшийся наружу. Инна – моя подруга, к которой я еду в гости.
– И которой везете ананас? – догадался (ух ты, какой дога-адливый!) Саблин, глядя на пакет, покоившийся на коленях Алены. – Аромат обворожительный!
– Здорово пахнет, да? – обрадовалась Алена. – «Чебурек», который мне его на Мытном рынке продавал, клялся-божился, что это самый спелый ананас в мире. Ужасно боюсь его помять или раздавить. Но вы продолжайте, продолжайте о Косте.
– Я знаю о гибели моего друга. Конечно, детали мне неизвестны, но отчего-то кажется, что парня подставили. Какой он, к черту, наркокурьер? На самом-то деле он был далек от какого-либо криминала, а уж к изготовлению фальшивых документов вообще отношения не имел. Как видите, ваш роман опять врет: я уехал сам, по своему паспорту, и всегда жил под своим настоящим именем. Другое дело, что заховался так, что найти меня было не просто! Пришлось очень длинные удочки закидывать, чтобы выманить меня из моей глуши! Собственно, удочек было две: одна – знакомый вам роман, где я обвинялся во всех мыслимых и немыслимых грехах, а другая – сообщение о гибели Кости... Я не получал от него никаких вестей все эти годы, что меня удивляло: ведь я доверил ему одну очень важную тайну. Больше некому было! Видите ли, уезжал я из Нижнего в страшной спешке, бежал, можно сказать. Гнатюк преследовал меня по пятам. А у меня был груз – довольно серьезный груз феромонов. Я позвонил Косте и попросил прийти. Сговорились мы встретиться на Маяковке, ну, на Рождественке, значит, в том доме, где теперь «Барбарис». Тогда первый этаж только-только начали приводить в порядок, там наполовину был сделан ремонт. Костя где только ни подрабатывал! В то время он был там сторожем. Правда, оказалась не его смена. Но я знал его напарника, он меня пустил. Я отвлек его, попросил в ларек сбегать, что ли, а сам спрятал свой драгоценный груз.
– Он что, такой тяжелый был? Почему вы его не могли увезти с собой?
– Потому что я не зря боялся Гнатюка. У него в то время были свои люди в милиции, особенно в транспортной. Он мог сообщить им мое имя, мои приметы. Меня задержали бы с подозрительным порошком. Вы понимаете? Кто помешал бы пришить мне перевозку наркотиков, задержать, а там уж расправиться со мной?
– Но химический анализ... – заикнулась Алена.
– Да бросьте! Откуда я знаю, что именно они там стали бы анализировать – мой порошок или что-то другое! – усмехнулся Саблин. – А впрочем, теперь мне тоже кажется, что я слишком запаниковал. Но тогда... Вы не представляете себе моего тогдашнего состояния! Я все еще не мог прийти в себя от того, что сделал с Галиной! Я ведь предвидел, как станут развиваться процессы в ее организме, во что она превратится. Она этого заслуживала, но... помните, вы по телефону назвали меня мстительным чудовищем? Все годы я именно этим чудовищем себя и ощущал. Взял на себя роль судьи и палача по отношению к любимой женщине...
– Вы жалеете о том, что сделали? Или это просто так, крокодиловы слезы? – сухо осведомилась Алена.
Саблин только зыркнул на нее исподлобья:
– Да... от вас, кажется, дождешься женского сочувствия!
– Нет, этого не будет, – покачала головой Алена. – Да и зачем вам моя жалость? Какой с нее прок? Поговорим лучше о феромонах. Я так понимаю, они по-прежнему в «Барбарисе», и Гному о них стало известно только недавно. Не знаю, каким образом. Может быть, от вашего Кости, может быть, от кого-то другого.
– Да уж, наверное, от Кости, от кого ж еще? Он же получил мое письмо... Странно только, что Гном и Гнатюк спохватились только сейчас.
– А эти феромоны – они им зачем нужны, как вы думаете?
– Наверное, они надеются вернуть Галине ее прежний облик. Помните, в конце романа появляются такие слова – «запах любимого тела»? Они были для меня сигналом. Я понял, что Гнатюк и Алина или нашли мои феромоны, или вот-вот найдут. Я должен был присутствовать при развитии этой ситуации, должен был узнать, что происходит! Ведь опыт с Галиной – самый феерический мой опыт! Для ее спасения нужно не столько огромное количество феромонов, сколько постепенное восстановление гормонального баланса в ее организме. Даже не знаю, возможно ли это вообще, пусть и с моими методиками. Хотя, если постараться...
– Извините, пожалуйста, – раздался рядом застенчивый юношеский голос. – Можно... можно мне поговорить с Аленой Дмитриевной?
Алена вскинула голову.
В проходе стоял невысокий крепкий парень в куртке защитного цвета. На лоб был низко надвинут козырек черной суконной каскетки – самого, на взгляд Алены, кретинского головного убора, уродующего даже очень симпатичных людей до неузнаваемости. Щеки его подзаросли темной щетиной. Алене показалось, будто она уже где-то видела эти светлые глаза, этот курносый нос...