Час игривых бесов
Шрифт:
Народ начал подтягиваться к дверям – этот перегон был не слишком длинный. Писательница не трогалась с места. А может быть, подобраться к ней в суматохе выхода? Нет, народу не столь много, чтобы потом удалось уйти незамеченным. Этот вариант развития событий Димка не продумал, ну и ладно, будем работать по первому плану.
За окнами замелькали станционные огни, писательница встала – и как-то так вдруг получилось, что она оказалась оттерта от Димки, причем все пассажиры волокли какие-то мешки, сумки, рюкзаки, тележки, загромоздили ими проход, Димка никак не мог выбраться... Писательница уже шла по перрону, а он все еще торчал в середине вагона. А вдруг до отхода автобуса остались какие-то минуты? Вдруг писательница уедет, а он останется? Конечно, он может ее найти и в Маленькой, но задача непомерно усложнится!
Димка вскочил на сиденье и, перепрыгивания с одного на другое, в минуту оказался у дверей. Ввинтился в толпу, выскочил на перрон – ага, вон она!
Теперь он держал дистанцию, которую сократил только у самого «пазика». И почти поверил, что все сложится именно по его плану, как вдруг несколько мужиков с сумками обогнали его, оттеснили, так что, когда он ворвался в «пазик», место рядом с писательницей уже оказалось занято каким-то угрюмым квадратным дядькой в воинственной бороде.
Писательница смотрела в окно, а на ее коленях, конечно, лежала сумочка с ананасом.
Растерянный Димка плюхнулся на сиденье чуть поодаль от писательницы, это сиденье единственное оставалось пока свободным, или, если желательно, устраивайся в первом ряду, откуда писательницу и не разглядишь. Сзади тоже имелось одно место около какой-то бабы в толстенной некрасивой дубленке, облезлой, некогда песцовой шапке и с огромной сумкой, больше ее самой. Но рядом с этой жутью Димка сидеть не захотел.
Вообще все здесь были с какими-то уродскими сумищами. Что можно волочь в таких огромных баулах?! Да, ничего не скажешь, народ подобрался в этом автобусе – один к одному, деревенщина сплошная, а кто ж еще будет жить в деревне, кроме деревенщины? Димка ненавидел таких – захлопотанных, зашоренных, зашуганных жизнью. У него родители совершенно такие же, даром что жили не в деревне, а в Жердинске... да разве это город, одно название!
Ужас, целый час тащиться до Маленькой в этой квашеной массе, каждую минуту дергаясь из-за того, что дело поворачивается совсем не так, как должно было повернуться.
Димку аж затрясло от этой нескладухи. Черт, ну почему он был уверен, что все сложится так, как он напланировал? И никакого запасного варианта не предусмотрел. Наверное, надо было в электричке, в толпе на выходе шпокнуть ее. И был бы уже сам себе велосипед...
Так, погоди, не дергайся, Диман. Не все потеряно. Может быть, еще и выпадет удобный случай в пути. А главное – она же едет в Маленькую. Глушь, деревня, темные улицы... Она пойдет туда, куда ей надо, ты – следом. Еще и лучше, в Маленькой-то! Не понадобится туда-сюда мотаться, переодеваться, маскироваться... Сделал дело – и свободен.
Бесхозный труп останется лежать в сугробе, присыпанный снежком.
А вдруг она пойдет не одна, вдруг ее кто-то встречать явится? К кому-то же она едет в Маленькую, да?
Значит, будет два бесхозных трупа.
Да хоть три!
Димка вдруг ощутил неодолимое желание вскочить и начать стрелять в писательницу, а заодно и в тех, кто попытается ему помешать, остановить, задержать его.
Интересно, чем она так насолила Гному, эта дамочка? Вряд ли он заботится о том, чтобы никто не заложил милиции Димку Лямина! У Гнома какой-то свой интерес в этой смерти.
Вообще-то хорошо было бы Гнома пришить, а не эту писательницу. А еще лучше – их обоих. Чтоб никто больше не пугал Димку, не угрожал его безопасности, его свободе.
Между тем все сиденья в «пазике» оказались заняты, появилась кондукторша, собрала деньги, раздала билеты и выскочила из автобуса, который тотчас тронулся.
Прошло некоторое время. Выехали из Линды.
Что делать, что делать?!
Вдруг впереди началось какое-то движение, и мужик, сидевший рядом с писательницей, выбрался в проход.
Димка приподнялся. Может, он раздумал ехать и сейчас выйдет? И Димке удастся прошмыгнуть на его местечко – типа, он просто помирает, как хочет с писательницей познакомиться!
Нет, не успел. Мужик подошел к следующему ряду сидений и сказал какому-то дядьке в серой куртке, сидевшему с краю:
– Слышь, братан, пересядь на мое место, а? Мне с друганом надо пообщаться. А ты с хорошенькой девушкой посиди.
Это он про писательницу – хорошенькая девушка. Слепошарый! Ну да, в автобусе полутемно. Какая она девушка?! Какая она хорошенькая? Во деревня, полный отстой!
Серая куртка кивнула и послушно пересела.
Невезуха, вот невезуха! Ну почему друган бородатого сидит не рядом с Димкой! И что теперь делать, люди добрые?
Алена подождала, пока ее новый сосед поудобнее устроится, посмотрела на него и негромко сказала:
– Здравствуйте, Иван Антонович. Или можно без отчества?
Предполагалось, он сейчас вытаращит глаза и начнет заикаться. А он и бровью не повел:
– Да, конечно, можно без отчества, но как вы меня узнали?
Вот это реакция... Впору самой глаза таращить! Нет, нельзя упускать инициативу!
– Сначала расскажите, как вы меня разыскали и узнали. Впрочем, догадаться не столь трудно. В газете рядом с романом была помещена моя фотография, конечно. А когда вы приехали в Нижний, то позвонили в писательскую организацию, представились поклонником моего творчества, они дали вам адрес и сказали настоящую фамилию. Или вы простучали компьютерную программу «09», как сделали заказчики романа, который и заставил вас сюда приехать? Или все-таки выясняли мой адрес через адресное бюро?
– Первый вариант, – ответил Саблин. – И немного третий, потому что имя настоящее мне в писательской организации сказать-то сказали, но адреса не дали. Через компьютер было бы проще, но у меня тут, в Нижнем, компьютера нет. Другое дело – во Владивостоке, где я живу.
– Я была во Владивостоке, симпатичный город, хотя мне Хабаровск больше понравился, – светским тоном сказала Алена. – А хабаровская газета как к вам попала? Хотя, я слышала, это популярное на Дальнем Востоке издание.
– Очень популярное. Можете себе представить, как я удивился, прочитав эту чушь якобы о моей жизни. Да и многие мои знакомые и друзья, увидев мое имя в заглавии, со смеху помирали: ага, наконец-то мы узнали, кто ты есть на самом деле! Жуткий маньяк, кровавый...