Час испытаний
Шрифт:
— Уверяю вас, Нина, я не собираюсь никого покорять, — пытается улыбнуться Галка.
— Ой ли! Я не так наивна, чтобы поверить этому лепету о паспорте. После того как появилась статья о твоем отце, тебе не было нужды прибегать к покровительству бургомистра. Немцы не станут преследовать дочь и внучку людей, пострадавших от большевиков. И ты это понимаешь не хуже меня. Короче, зачем ты пришла сюда? Только откровенно!
— Я хочу устроиться на приличную работу, — говорит Галка понимая, что с Пустовойтовой лучше не спорить. — В городе трудно с продуктами. Меня интересует паек.
— И только?
— И только.
— Ну, если это так, то я охотно помогу тебе. Ты, кажется, знаешь итальянский язык?
— Да.
— Немецким владею я. Ты меня поняла?
— Поняла, — невольно усмехается девушка. — Однако…
— Никаких «однако». — Пустовойтова небрежно бросает на стол меховую накидку и по-хозяйски снимает телефонную трубку: — Господин Хюбе?.. Да — я… Благодарю вас… О, даже так! На это я вам отвечу несколько позже. А пока у меня к вам дело Помните, вы просили найти переводчика для полковника Стадерини?.. Вы угадали, я нашла подходящего человека… Галина Ортынская… Нет, не жена — дочь того капитана. Да, я рекомендую ее… Значит, она может обратиться к Стадерини от вашего имени?.. Благодарю. Я еще позвоню вам сегодня.
Вот уже три месяца Галка работает в итальянской комендатуре. Официально она числится переводчицей коменданта — полковника Стадерини, но фактически к ее услугам прибегают многие офицеры итальянского гарнизона. Если среди немцев немало военнослужащих, более или менее сносно владеющих русским языком, то из итальянцев только Стадерини пытается говорить по-русски. Правда, он с таким же успехом мог бы изъясняться по-японски — все равно его никто не понимает, е удивительно, что его уважение к молодой переводчице растет с каждым днем. Комендант оказывает синьорине Галине знаки внимания: ежедневно в восемь часов утра присылает за ней свой потрепанный «фиат». Огромный, похожий на растолстевшего борца, Стадерини не прочь поухаживать за хорошенькой переводчицей, но он слишком нуждается в ее помощи и не хочет усложнять отношений. Во все свои поездки по городу полковник неизменно берет Галку. Ее рабочий день загружен до предела: Стадерини надо побывать в городской управе, где он потребует рабочих для ремонта казарм и выяснит экономическое положение близлежащих сел; его интересует курс лиры на черном рынке; ему надо непременно заглянуть во все скупочные и комиссионные магазины, прицениться к мехам — полковника они очень интересуют — ну и заодно узнать домашний адрес кокетливой продавщицы. Да мало ли у итальянского коменданта дел, в которых синьорина Галина ему нужна как воздух!
Стадерини доверяет ей, — как-никак в ее жилах течет кровь славных квиритов. Он уже не раз жаловался Галке на немцев. Эти фрицы буквально игнорируют своих союзников — итальянцев: мало того, что немецкий комендант забрал всю полноту власти в городе, он еще отказывается снабжать союзников самым необходимым. Только подумайте: все заведения с девочками открыты в зоне расположения немецких подразделений, все комиссионные и скупочные магазины — там же, даже базар находится под контролем немцев. А вчера — какое свинство — эта старая галоша — адмирал Рейнгардт запретил разгружать вагоны, прибывшие — в адрес итальянского гарнизона, и приказал отправить их на фронт. Какое ему дело, что большинство итальянских частей ушло на восток! Это вино следовало в адрес итальянского гарнизона и должно быть выдано ему — итальянскому коменданту…
Галка сочувственно кивает головой. Но, делая вид, что слушает полковника, она думает о другом. Прошло немного больше трех месяцев, как оккупанты вошли в город, а кажется, что миновало три года. Время зимой вообще тянется медленно, а эта зима была особенной. Холодный колючий дождь сменялся липким снегом, снег — дождем. И — ветры, ветры, ветры… Остервенело воя, они врывались через разбитые окна в нетопленные квартиры, рвали обледенелые провода, сбрасывали на мостовые остатки
Зарудный сказал правду — оккупанты не обрели покоя в захваченном ими городе. Но именно поэтому Галка не находила себе места: ей казалось, что она стоит в стороне от борьбы. Она все чаще и чаще думала о том, что не справилась с полученным заданием — войти в доверие к оккупантам. Она хорошо помнила, как Зарудный, наставляя ее, сказал: «Постарайся устроиться в какое-нибудь учреждение, имеющее отношение к морским делам. Фашисты придают огромное значение нашему порту. Через него они надеются снабжать свои южные армии румынским бензином, без которого их хваленая техника мертва. Не исключено, что здесь будут базироваться их подводные лодки. Нам нужны свои люди в порту».
И вот она — в совершенно «сухопутной» итальянской комендатуре. Казалось бы, мелочь, ерунда — встреча у бургомистра с продажной певичкой. А как все обернулось! Теперь Галка вынуждена довольствоваться ролью переводчицы полковника Стадерини. И мало толку в том, что она неплохо исполняет эту роль. Власть итальянского коменданта распространяется на небольшой окраинный сектор города. Второстепенные сведения, не представляющие особого интереса документы — вот все, что она раздобыла для подполья.
Но сегодня Галка выполняла «настоящее» задание. Правда, она не знала, для чего подпольщикам понадобился «фиат» итальянского коменданта — хозяйка небольшого ателье на Дмитриевской улице не любит отвечать на вопросы, — но скрупулезность полученных указаний и сам тон, которым Зинаида Григорьевна говорила вчера с Галкой, показались девушке необычными.
Первая часть задания была несложной. Шофер полковника Стадерини — плутоватый и словоохотливый Луиджи — нередко отвозил Галку домой, и просьба переводчицы не удивила его, а бумажка в десять марок положила конец его колебаниям…
На одной из пыльных улиц Западного предместья Галка увидела покосившуюся водопроводную колонку и попросила Луиджи остановить машину.
— Я мигом, — сказала она. — Только передам тетушке деньги и вернусь.
— Знаю этот миг, — хмыкнул Луиджи. — От тетушек не так-то просто отделаться. Жду вас пятнадцать минут — не больше.
Галка обещала не задерживаться и вошла во двор грязно-серого дома. Минут через десять она вернулась к машине. Еще издали она заметила, что в кабине рядом с Луиджи сидит какой-то мужчина. Когда Галка открыла заднюю дверцу, шофер обернулся.
— Этот синьор просит подвезти его в город. Не возражаете?
— Пожалуйста, Луиджи. Ведь это ваш заработок.
— О синьорина, разве пятнадцать марок заработок!
— Да, конечно, — отозвалась Галка, подумав, что шофер, наверно, взял с пассажира все пятьдесят марок. Больше пятидесяти давать не следовало — щедрость обычно настораживала, — и Галка предупредила об этом Зинаиду Григорьевну.
Девушку интересовал «попутный» пассажир. Она не знала его. Ей было только сказано, что в условленном месте, куда она должна «подогнать» машину, к шоферу обратится человек в сером пальто и попросит подвезти его в город. От Галки ничего не требовалось. И все же она надеялась, что ее услуги понадобятся пассажиру. Она не могла примириться с мыслью, что ее участие в деле сведено к роли «подгонщика». Но пассажир, видимо, не нуждался в Галкиной помощи — за всю дорогу он ни разу не взглянул на девушку.