Час-корень

Сканников Владимир

Антон ушёл, а Роберт спросил у Леры:

– Ну, получилось что-нибудь?

– Чё-то какой-то бред, – призналась она. – Я, наверно, сдавать не буду.

– Чего вдруг? Старалась ведь.

Он отобрал у неё листок. Предложил:

– Давай я сразу проверю, у тебя тут совсем немного.

– Не надо, лучше потом! И на уроке вслух не читайте, а то они будут ржать!

– Ладно, договорились. Кроме меня, никто не увидит.

Лера, кажется, ему не поверила – вздохнула и поплелась из класса. Он озадаченно проводил её взглядом. Посмотрел на листок,

чтобы узнать-таки, что же она такого насочиняла, но тут закончилась перемена, и его отвлекли подошедшие семиклассники.

На следующей перемене чтение шедевров тоже не состоялось. Сначала его позвали к секретарше директора, чтобы расписаться в какой-то ведомости, потом он столкнулся с методисткой Кариной, которая подвергла его допросу насчёт программы.

А после шестого урока Роберту хотелось лишь одного – поскорее смыться из школы. Он взял со стола непрочитанные работы, запер класс и уже через полминуты выбрался на знойную улицу. Собирался сразу домой, но заметил недалеко газетный киоск. Подошёл ради любопытства и увидел карту Усть-Кумска.

Карта была большая, красочная, подробная. На ней был отмечен, похоже, каждый пенёк в окрестностях. К тому же имелся пояснительный текст – справка по истории города. Роберт рассудил, что такое приобретение будет полезным.

Дома он бросил сочинения на диван, а карту расстелил на столе.

Усть-Кумск по форме напоминал обгрызенный ромб. Санаторий располагался к югу, у нижнего тупого угла. А на севере обнаружился минеральный источник, о котором сегодня было столько сказано в школе.

В примечаниях Роберт нашёл и дату, когда источник открылся. Семнадцать лет назад – то есть, получается, примерно за год до начала воя. Насчёт воды говорилось, что она лечебно-столовая, холодная и с «природной газацией». Приводился даже точный состав – значки химических элементов и количество миллиграммов на литр.

Значки эти ничего не сказали Роберту – в химии он был не силён. Зато слово «холодный» заставило его облизнуться. Да и природное любопытство требовало оценить наконец, какой же там вкус. Кислый или всё-таки сладкий?

– Ой!

Женский возглас донёсся через открытую балконную дверь. Миг спустя на балкон спланировала бумажка – серая, небольшая, с печатным текстом. Роберт подошёл и поднял её – это оказалась квитанция для оплаты за свет. Посмотрел наверх и встретился взглядом с девушкой, которая стояла этажом выше, перегнувшись через перила. Она была похожа на Таню, но явно старше.

– Уронила, – пожаловалась соседка. – Хорошо, что ветром не унесло, иначе фиг бы нашла. Вернёте?

– Ни в коем случае, – сказал Роберт. – Сохраню как реликвию.

– Ужас-ужас. Короче, ждите, я к вам спускаюсь.

Через полминуты она позвонила в дверь:

– Приветик.

– Здравствуйте, заходите. Вы, наверно, сестра Татьяны?

– Сестра, ага. Ира. А вас я знаю, Танька все уши нам прожужжала. Вот, значит, как вы тут живёте…

– Можете осмотреться, если хотите.

Упрашивать себя она не заставила. Скинула сланцы и босиком прошлёпала

в комнату. Она была худая, как и сестра, только чуть повыше. С короткой пепельно-белой стрижкой и в мини-платье.

– Да, – сказала она, поглядев на стол, – сразу видно, что человек культурный. Сидит, изучает карту. Или вы, может, шпион какой-нибудь?

– Марсианский. Прибыл разведать состав источника.

– Поздно вы спохватились. Всё разведали уже двести раз. Этот бедный источник и просвечивали, и процеживали, и чуть ли не попой нюхали.

Роберт, оценив последнюю фразу, хмыкнул:

– Знаю теперь, с кого Таня берёт пример в плане красноречия. И Катя, её подружка, видимо, тоже.

– Ну, Катя и сама по себе – та ещё звезда. Степная, блин, кобылица – с опережением созрела по всем статьям.

– Как-то вы к ней, по-моему, без особой симпатии.

– А чего я должна ей симпатизировать? Не моя ж подруга, а Танькина.

Говоря, она продолжала бродить по комнате. Роберт сказал:

– Чаю могу заварить. Хотите?

– Не, слишком жарко.

– Тогда вариант – мороженое, но за ним надо в магазин. Ещё у них там пиво есть в холодильнике.

– Прямо какой-то невыносимый выбор, хоть разорвись.

– Ладно, возьму и то, и другое. Потом решим.

– А я эту фитюльку пока домой отнесу, – она брезгливо помахала квитанцией. – И заполню сразу, а то забуду.

Полчаса спустя они сидели на кухне. Невыносимый выбор был сделан в пользу мороженого – гостья призналась, что любит сладкое до икоты, но ограничивает себя, чтобы не растолстеть. А тут хотя бы есть повод – знакомство, да ещё спасение квитанции.

Вафельный пломбир подтаивал на тарелках – здоровенные брикеты-бруски. Ирина, вооружённая чайной ложкой, отщипывала кусочки от своей порции. Смаковала и попутно рассказывала:

– Я родителей приехала навестить. А вообще, в Усть-Кумске давно уже не живу. Как только школу закончила, свинтила отсюда с бешеной скоростью. В Москву попёрлась, но там цены – просто пипец, особенно на жильё. В Подмосковье сняла квартиру вдвоём с подружкой. Работала в продуктовом, потом в колл-центре. Нормально, в принципе, только дебилы всякие звонят постоянно… В этом году хотела на море с девками, за границу, но после коронавируса как-то стрёмно… А тут ещё матушка докопалась – почему так долго не навещаешь? Уломала меня, короче. Ну и торчу тут уже неделю…

– Зато с сестрой пообщаешься.

– Это да. Хотя с ней мы и так болтаем периодически. По телефону, я имею в виду. Она смешная с этим своим Антоном… Зато красивая стала, прямо фотомодель…

– Это у вас семейное.

– Спасибо, приятно слышать. Но вообще тут, конечно, тоска зелёная. Надоело уже – сил нет, общаться не с кем.

Она раздражённо звякнула ложкой. Роберт спросил:

– А ты не преувеличиваешь? Наверняка со школы остались какие-нибудь поклонники и подружки.

– Да ну, какие поклонники? Какие подружки? Все разъехались, остались самые лохи. Тут реально задница, ты просто ещё не понял.