Час негодяев
Шрифт:
И тут зазвонил телефон…
Своего куратора по Москве, Матвеичева Александра Яковлевича (для своих дед Никола), я знал. Правда, как не Матвеичева, не Александра и не Яковлевича, но в нашей профессии это нормально. Он тоже учился в Минке. Последний выпуск некогда единой страны, уже девяносто второй. Электрички на Брест, торговля всем и всюду и спирт «Рояль»…
Его группа появилась через полчаса после того, как я прибыл в аэропорт. Прибыли обычным рейсовым военным самолетом, с Жуковского, он каждый день летает. В город селиться
– Заказал уже? – спросил он, усаживаясь за столик. Здесь было все по-простому – люди в форме и музыкальный центр с тихо поющим Шевчуком. Песня подходящая, кстати…
Это все… что останется… после меня… Это все… что возьму… я… с собой…– Нет еще.
– Ладно… – Он уже обустраивался за столом. – Девушка, из мясного что есть?
Когда девушка отошла, я буркнул:
– Поздравляю.
– С чем?
– С лампасами.
Мой старый друг… хотя, наверное, уже нет… вытаращил глаза.
– Что, уже болтают?
– Нет.
– А как узнал?
– Твои перед тобой прогиб изображают – как перед генералом, не меньше.
Мой однокашник принужденно улыбнулся.
– Обратно не хочешь?
– Нет. И почему – ты знаешь.
– Да брось. Везде все одинаково.
– Нет. Не везде.
– Ты хочешь сказать, что у вас здесь по-другому?
– Да. Немного, но да. Потому что возможность реально подохнуть придает игре некоторый реальный смысл.
На стол уже несли.
Мясо средней прожарки. Интересно, он хоть раз видел… мясо средней прожарки на рыжей от огня броне?
Ладно, не будем. Каждый из нас рано или поздно предстанет перед Ним и даст ответ во всем совершенном. И я. И теперь уже генерал-майор ФСБ Матвеичев Александр Яковлевич. И вы все…
Просто надо иногда об этом вспоминать.
– Скучаешь?
– О ком?
– О старых временах.
– Нет.
– Да брось…
– Брошу. Что на сей раз?
– А с чего ты взял, что что-то есть?
– Ты ведь не просто так сюда прилетел – целый генерал в стреляющий Киев, верно? Мог бы и кого поменьше званием послать.
– Да много что. По нам решение принято – меняется структура. Я иду на Киев. А тебе в Днепр надо перебазироваться. И как можно быстрее. Задание прежнее – создание сети.
– Нет.
– Это не ответ.
– Ответ… – Я посмотрел за окно, туда, где в сгущающихся сумерках свистели турбины самолетов и вертолетов. – Ты знаешь, на каких условиях я работаю. Вы помогаете мне, а я помогаю вам. Чем смогу. Но на этом – всё. Я не работаю. Я – живу. Как могу и как умею.
– Обстоятельства изменились.
– Не для меня. К тому же, я договаривался с Голиковым. Не с тобой.
– Голиков ушел.
Вот так-так… А я и не знаю. Здорово… Что-то я выпадать начал из процесса.
– Давно?
– Две недели назад. На полпреда.
– Поздравляю. Ништяк работа – ничего не делай и получай зарплату.
– Ты поаккуратнее.
– А что – не так? – Я улыбнулся. – Я, мил друг, теперь своим трудом на хлеб зарабатываю. Так что имею право.
Тут я, конечно же, слукавил. Трудом-то трудом, но… Вся моя работа зависит от взаимоотношений с органами власти… и закончится она ровно в тот самый момент, когда передо мной закроются двери. А они закроются. Глупо принимать чиновников за просто людей в своей профессии. Это голем. Самый настоящий, который хочет жить. И который на своем пути растопчет любого…
Однокашник мой мог съязвить, и тогда было бы действительно – всё. Но он выбрал другой вариант. Все-таки Минка даром не проходит.
– Ладно, извини.
– Проехали…
Теперь и мне надо немного назад сдать.
– Сань, ты пойми, ничего личного. Ровным счетом ничего. Но я не на службе уже много лет. И подчиняться приказам мне как-то не с руки. Ты знаешь, почему я работаю с вами до сих пор. И для меня личный вопрос в приоритете.
– Работа есть. Для тебя. Никто другой не справится – просто не потянет.
– Где?
– Там. В Днепре. Антонов сказал, или ты по-доброму идешь, или он тебя отзывает из активного резерва…
Надо сказать, что я до сих пор числюсь не в отставке, а в активном резерве. С одной стороны, это хорошо – позволяет мне решать кое-какие проблемы, потому что сотрудник в активном резерве числится действующим и не теряет допуски. С другой стороны – для того, чтобы снова вытащить меня на службу, потребуется только издать приказ.
– Антонов у вас теперь главный?
– Он.
В общем-то, не так плохо. Антонов был выходцем из бывшего ФАПСИ – Федерального агентства правительственной связи и информации, аналога АНБ США. Там наверху нет никого, у кого не было бы степени кандидата наук, – положение обязывает. А так как степень кандидата наук получить непросто даже при двадцати годах партстажа и толпе подхалимов, бывшее одиннадцатое управление КГБ обходили десятой дорогой все, кого направили на усиление. И там складывалась школа – настоящая, профессиональная школа разведки, где нет места папенькиным сынкам и всякому хамлу.
– Тогда он должен знать о моих договоренностях с Голиковым.
– Он знает.
– И что?
– Пойми, больше некому. Это раз. А второе…
– Второе? – прищурился я.
– Есть кое-что по Вячеславу. И как раз – связанное с Днепром.
Картинка или фотография, но мы ее называем «картинка». На фотографии – мужик средних лет, снято явно длиннофокусным объективом. На мужике белая ветровка, а место, где это снято…
Да, оно. Набережная Круазетт.
– Знаешь его?