Час новолуния
Шрифт:
— А-ах! — ожёгся Прохор — стрела торчала у него из спины, неглубоко воткнувшись в кафтан. Он не упал, но продолжал метаться, превозмогая боль.
Вертелся под ногами Вешняк, то проскакивал под брюхом лошади, то под телегу лез.
И ещё — со щелчком — косо вонзилась стрела Прохору в спину.
И Федька вдруг перестала метаться, остановилась. Она поняла, что в неё не стреляют, — татары оставляют её на потом. Растерзать. И тогда она захотела, чтобы её убили.
— Прохор, я люблю тебя! — сказала она через плечо.
— Ты чудная, чудная была бы мне жена! — крикнул со спины Прохор. — Не бойся, родная!
Она не боялась. Она перестала бояться.
Не спеша вложила стрелу, с предельным усилием натянув лук, спиной к солнцу, откуда каждый раз стреляли татары, прицелилась вдоль сверкающих лучей, вдоль тени, что протянулась от неё через поле, — прицелилась, упреждая всадника... Тетива зазвенела, стрелка мелькнула — промчался лохматый.
Она сунула руку в колчан — пусто.
— Прохор, убей меня, — сказала она.
— Нет! — отчаянно выкрикнул он.
— Прохор! Убей меня!
— Нет!
С воем выкатился из-под телеги серый комок. Размахивая тяжёлым узлом, Вешняк вопил угрозы и проклятия, бежал наперерез вращению колеса. Должны были положить его на полдороги, шутя. Татары, разгорячённые потехой, шутя его встретили, он занёс неподъёмный узел — всадник легко вильнул влево, другой обошёл справа, третий вытянул саблей плашмя — сбитый с ног, Вешняк упал на колени. Не свернул четвёртый — мальчишка припал к земле, едва не задев копытами, прыжком пронёсся над ним конь.
— Нет больше стрел! — крикнул Прохор.
Беспомощны.
Живо скользнув из-за телеги, Федька подобрала саблю. Да что сабля против верхового лучника? Только зарезаться.
Перекатившись, Вешняк пытался подняться, но встать не давали, неслись обок и через голову скакали, стегали плетьми, доставали саблей плашмя. По рассечённому лицу мальчишки текла кровь, он искал теперь только спасения, узлом, которым размахивал прежде с угрозой, что булавой, лишь прикрывался. Прогнувшись в седле, татарин рубанул — срезал перевязанные рукава кафтанца. Брызнуло над Вешняком золотое и серебряное, посыпалось в грязь блестящее узорочье.
Золото уберегло Вешняка, он урвал миг замешательства среди татар и, бросив всё, перекрутившись волчком, отскочил в сторону.
И тут огромный стремительный хоровод разомкнулся, рассыпалось столь мгновенно, что это невозможно было объяснить никакой понятной причиной, даже видением золотого дождя. С поля, куда угнали за беглецами овчины, неслись с криком разрозненные всадники. Не разбираясь, что происходит, Прохор одно догадался — схватил Федьку вместе с её саблей и рывком прижал к лошадином крупу, прикрыл собой, обратив наружу спину, утыканную стрелами — одна торчала, другая повисла, запутавшись в пробитом сукне. Проскакивая мимо, татары спускали лук, стрелы стучали о Прохора с железным щелчком, иные отлетали, две-три остались, Прохор охнул, когда пробило руку. Взбрыкнула и забилась раненная лошадь, ей тоже попало — в брюхо и в шею. Лошадь начала оседать, и Федька, прижатая к оглобле, падала вместе с ней, а сверху, пригнув голову, опускался на неё Прохор. Упали все.
Татары мчались прочь, нахлёстывая коней. Только там, где было разбросано Вешняково золото, подбирали деньги несколько человек.
Стоял на полем протяжный стон и не смолкал, становился внятен, обернулся он кличем:
— Ура-а!
С восточного края степи навстречу солнцу под красными с золотом и под белыми знамёнами, под разноцветными прапорами шла конница.
— Рейтарский полк! — воскликнул Прохор, вглядевшись. — Государевы ратные люди!
Недовыбрав золото, похватан, что попалось под руку, татары вскакивали на копей. Всюду по широкому шляху и поодаль от него лежали расстрелянные и порубленные мимоходом пленники, кто уцелел, ошалею метался или стоял столбом, кто-то рыдал на коленях, растерзанная голая женщина билась, ударяя кулаками о землю.
Прохор поднялся, выдернул из себя стрелу, выдрал её из кафтана и бросил. Он выдёргивал стрелы, как крупные шипы.
— Я без кольчуги под кафтаном с татарами и разговаривать не берусь, — сказал он Федьке. — Худая кольчужка, старая, и точно же, черти, вогнали куда не надо. — Стрела в левом предплечье окрасилась кровью. — Перевязать бы, — поморщился он, — что ли.
Тут только Федька опомнилась.
Она вскочила, глянула на себя в бессознательной потребности сорвать последнее Прохору на повязку и обнаружила, что последнего ничего нет.
Как ошпаренная, кинулась она подбирать одежду, забитые в грязь штаны и полукафтанье поодаль — одно от другого шагов за десять. Путалась, дрожащими руками натягивала на себя хоть что-то, а уже грохотала копытами близкая конница. Федька успела запахнуть на голое тело кафтан и затянуть пояс.
Со свистом, с гиканьем, воем, копья наперевес летели рейтары — латники и пищальники в кафтанах. Народ на дороге вконец потерялся: конница шла густо и страшно. Едва Вешняк добежал до телег, как, обтекая препятствие по сторонам, понеслись всадники.
Прошумела, проскакала конница, и на дважды распаханном копытами шляху стало свободнее. Вешняк, убедившись, что Прохор жив, а Федька невредима, — понадобилось ему для этого подёргать, пощупать, погладить одного и другого, — торопливо убедившись, что живы, кинулся спасать золото. И только принялся подбирать, что уцелело, соскочил наземь отставший рейтар. Спешивались и другие.
— Не лезь! Моё! — закричал Вешняк.
Ему достало оплеухи — сел, зашибленный, и, онемев, глядел, как исчезают в чужих мошнах остатки богатства. Разохотившись, рейтары ковыряли затоптанную, забитую копытами землю саблями и ползали. Повсюду ратники тащили всё, что валялось без призора, не стеснялись и грабить, угрожая оружием.
Со стрелой в левой руке и с кандалами на правой, Прохор бросился отстаивать наваленную на телегу рухлядь.
— А ну положь! — загремел он, потрясая цепью.
Рейтар — был это бородатый человек в малиновой шапке, в жёстком тегиляе с короткими рукавами и высоким твёрдым воротником — уже потянул мешок.
— Бунтовщик! — сказал он.
— А цепью по заднице не хочешь? — нашёл возражение Прохор.
— Будет на вас управа! — пообещал рейтар, оставляя, однако, мешок — много вокруг валялось ничейного добра и не раздетых ещё тел.