Час Пандоры
Шрифт:
– Пока Рейган спал.
Женщина кивнула.
– Само по себе удостоверение сотрудника ЦРУ не означает, что с вами нельзя разделаться. Помните, вы не из «старичков», и, как мы выяснили утром благодаря вашему сексистскому замечанию по поводу моих выпуклостей, я тоже не из их числа.
– Выпуклостей...
– Мальчики налево, девочки направо... Господи, я что должна вам это объяснять?
– Эй, я не говорил ничего сексистского!
– Вы взглядом измерили мою грудь, оглядели ноги, живенько представили себе все остальные подробности строения особи женского пола, а затем произнесли нечто благоразумное, чтобы прикрыть тот факт, что вами овладела похоть!
Расти недоверчиво покачал головой.
– Если бы мы не были так озабочены спасением наших жизней, я бы предложил заехать в мотель.
– И я, вероятно, согласилась бы, если только там есть телефон. А теперь к делу. Что, черт побери, мы будем делать, Кемосабе?
– Насколько я понимаю, директор все еще в коме? – задал вопрос Расти.
– До сих пор в реанимации в Бетесде [23] . Забудьте о нем.
– Ладно, а как насчет самого Рота?
– Я говорила вам, что он засел в отделе ситуационного анализа Белого дома.
23
Район Вашингтона, где расположен Национальный институт здоровья. (Прим. перев.)
– Когда я был ребенком, мне всегда говорили, что Белый дом принадлежит Народу.
Шерри закинула левую руку за спинку сиденья и искоса взглянула на него.
– На что это вы намекаете?
– Вместо того чтобы кружить вокруг Белого дома на расстоянии пятнадцати миль по Белтвей, почему бы нам прямо не отправиться туда, не найти Рота, не сказать ему," что обитатели психушки берут верх, и мяч на его стороне?
– Мы никогда не войдем внутрь. Нельзя просто пройти через ворота. Секретная служба становится очень раздражительной, когда пытаются поступить подобным образом.
Расти кивнул.
– Вы правы, но мне кажется, я знаю один путь.
Шерри оперлась правым локтем на бортик окна, положила подбородок на ладонь и поглядела на улицу.
– Тогда нам лучше поторопиться, – произнесла она. – Если рейс 66 ждет воздушная засада в месте с теми координатами, что вы обнаружили, самолет попадет в нее раньше чем через два часа.
– Шерри, мне нужно спросить у вас одну вещь.
– Да?
– Вы абсолютно уверены, что за этим не стоит Джон Рот?
Женщина взглянула на Расти и улыбнулась.
– Абсолютно!
Борт рейса 66
Слух пополз сначала медленно, потом разгорелся, словно лесной пожар, пробегая шепотком в разговорах и слезах из одного конца салона в другой.
Пассажир из туристического класса поднес свой маленький приемничек к окну и услышал сообщение. По радио передали, что вскрытие тела профессора Хелмса в Исландии подтвердило наличие вируса. Для пассажиров авиалайнера не осталось надежды.
Они летели в Сахару умирать.
Шок заставил некоторых из них искать выход для охвативших их ярости и раздражения. Неожиданно у двери в кабину пилотов оказалась делегация, требующая ответа на вопрос: почему капитан Джеймс Холлэнд солгал им.
– Послушайте, я не знаю, кто с кем контактирует, но мы через нашу авиакомпанию говорим с Белым домом. Я удостоверился, что они все время сообщают нам верную информацию. Они говорят нам, что результаты вскрытия неполные. Я позвонил им сразу же, как только услышал распространившийся по самолету слух. Я говорил вам все, что мы знали, сразу же, как только поступала информация.
– Как, черт побери, мы можем верить тому, что вы говорите? – спросил осанистый мужчина лет пятидесяти. – Мир вокруг нас утверждает, что мы умираем.
– Разве? – резко бросил в ответ Холлэнд.
– Что разве?
– Разве мы умираем? Кто-нибудь болен?
– Судя по всему, это вопрос времени, – произнес мужчина.
Перед Джеймсом были двадцать лиц, ярость маскировала страх.
Холлэнд обратился к пассажирам по трансляции и попытался подавить слухи, но с трудом сдерживаемое недоверие и ощущение того, что их предали, спровоцированные беспомощностью, которую они все ощущали, продолжали бурлить под внешней сдержанностью.
Вашингтон, округ Колумбия —
16.10 EST [24] – 21.10 Z
Расти Сэндерс положил трубку телефона-автомата и вернулся на стоянку возле ресторанчика «фаст-фуд» южнее Капитолийского холма, где в «блэйзере» его ждала Шерри. Ему понадобилось почти двадцать минут, чтобы связаться с главой группы патологоанатомов из Форт-Детрика, которая производила первичное вскрытие профессора Хелмса.
24
Восточное стандартное время – для Восточного побережья США.
– В конце концов я до него добрался. Сообщение в новостях – фальшивка. Кто-то по связям с общественностью в Кеблавике совершил ошибку, высказав предположение при репортерах, – доложил Расти своей спутнице. – Он сказал, что до моего звонка они никому ничего официально не сообщали, и у них строгий приказ ничего не говорить на публике. Они проверяли свои результаты.
– И?
Сэндерс покачал головой.
– Есть частичное свидетельство коронарного тромбоза, но никаких следов активного вируса.
– Правда?
– Да. Но помните о том, что говорил Рот, и он был прав. Это означает, что достижения нашей патологоанатомии подтверждают со всей вероятностью, что не вирус убил Хелмса, но у нас нет способа доказать, что Хелмс не был им заражен или не являлся его носителем.
– Но если у него нет никаких симптомов?
Расти вздохнул.
– Все это чертовски смущает. Даже если он подвергся заражению, и если в его крови действительно присутствует вирус, если он не развивался быстро и не распространялся через легкие, то профессор не был особенно опасен, и он точно не мог заразить целый самолет. Но перед тем как уйти сегодня утром, я говорил со стюардессой, помогавшей ему сесть в самолет во Франкфурте. Она сказана, что профессор кашлял. Пока это не согласуется с данными вскрытия. В легких не обнаружено мокроты, и этот кашель объяснить нечем. Возможно, он сидел рядом с курильщиком по дороге в аэропорт? Вскрытие не выявило никакого воспаления в тех местах, где обычно развивается вирус, ничего! Итог таков – у нас до сих пор нет никаких веских доказательств в пользу заражения.