Час Пик
Шрифт:
Банкир очень, подчеркнуто улыбчив, со всеми — с партнерами, с журналистами, с конкурентами; всегда, даже когда у него не все в порядке. Высокий еврейский лоб, элегантные очки–капельки, рельефные морщины, идущие к уголкам рта, постоянно в напряжении — улыбка!
Точно английский джентльмен с рекламы подтяжек или лезвий для бритья.
А вот улыбаться–то особо и нечему — вести с Родины одна другой печальней…
Играли, как правило, втроем: он, Банкир то есть, его секретарь (в
Классический преферанс — «сочинка», столь любимый в московских театральных кругах шестидесятых–семидесятых: вист полуответственный, мизер перебивается девятью пик, шесть пик — обычная игра, не «Сталинград», пуля большая — до пятидесяти…
Пуля была отложена почти с начала года — не было времени собраться втроем, — то он, Банкир по горло занят, то у Торгпреда какие–то свои дела, то секретарь непонятно куда отлучается.
Пуля была отложена при приблизительном равенстве набранных очков.
Торгпред тасовал карты, а Банкир, просматривая записи, вздыхал: времени для желанного выигрыша оставалось не так уже и много — по крайней мере, куда меньше, чем он рассчитывал в прошлом году…
…все началось именно в прошлом году.
В начале зимы на офис фирмы совершен налет: охрана, которую он, Банкир, в свое время за немалые деньги купил и которой так гордился, бывшие кагэбисты, были буквально сметены нападавшими.
Конечно, ничего не взяли, конечно, перестрелок и обычного в русских разборках моря крови не было — нападали–то не для того, чтобы разграбить, а чтобы просто — попугать…
Был шум, был эффект, был огромный резонанс, и в столице, да и не только в столице, впервые заговорили о нешуточном противостоянии «Банкир плюс Градоначальник» против…
Разумеется, можно было бы возбудить уголовное дело, можно было бы примерно, образцово–показательно покарать, чтобы впредь неповадно было, тем более, что верхушка московских МВД, ФСК и Прокуратуры — свои люди (тогда еще были своими), если бы не одно обстоятельство: предводитель, главарь нападавших имел звание и должность не люберецкого или калининградского рэкетира, ни Аль Капонэ или Диллинджера, был одним из начальников службы охраны самого главного человека страны, имел должность и звание Главного Телохранителя и, судя по всему, этот налет был если и не санкционирован то, во всяком случае, осуществлен с молчаливого согласия Президента.
Конечно, тут, в Англии, за такое бы могли привлечь к закону кого угодно, от рядовой семерки до козырного туза, от благоухающего сизой свежевыбритостью улыбающегося джентльмена из рекламы «Gillete–slalom» и до принцессы Дианы.
И возник бы, как из табакерки, старый неподкупный судья Джон — почти сказочный, декоративный, скорей литературный, чем реальный персонаж; в седом, обсыпанном пудрой парике, в черной, прогрызенной канцелярскими мышами мантии, суровый, как лорд крови, лишающий беспутного сына наследства, и неприступный, как Тауэр, и вкатили бы налетчикам по первое число: будь это хоть все шотландцы из охраны Ее Величества.
Но — Россия.
Другое дело.
Два лезвия, два вида рэкета, частный и государственный.
Первый бреет чисто, второй — еще чище.
Именно после тех событий Банкир и переселился в Лондон (может быть, в следующий раз сам Президент на танке с нагайкой приедет — все возможно!), переселился и безбедно существовал тут, изредка по делам наезжая в столицу России, печально вздыхая при размышлениях о превратностях судьбы и непредсказуемости каждой сдачи карточной колоды…
Все неприятности, казавшиеся даже в Москве для многих неожиданными, однако, объяснялись не просто, а очень просто: Банкир был в большой дружбе с Градоначальником — популярным в столичных кругах.
Морж, способный запросто окунуться студеной зимой в ледяную прорубь, хороший крепкий парень, эдакий работяга с рабочих окраин, вроде лондонского кокни, в пролетарской кепочке, он вполне мог рассчитывать на победу на ближайших президентских выборах — при растущей популярности.
Любят его в столице…
Начинал вместе с теперешним Президентом (когда тот был еще не президентом, а первым секретарем горкома КПСС города Москвы), в скромном звании зампреда. Тогда будущий моржовый Градоначальник помог ему, критикуемому со всех сторон — своевременно, оперативно обеспечил столицу продовольствием, и с тех пор, в самых сложных ситуациях был рядом с ним.
Однако, к неудовольствию бывшего первого секретаря МГК и, что немаловажно — его ближайшего окружения (Главного Телохранителя, например), уже в минувшем году рейтинг Градоначальника был почти в два раза выше рейтинга самого Президента, хозяина страны, и это весьма насторожило, кстати говоря, не только окружение, но и правительство, и Премьера, и даже Думу: печатный орган российского парламента принялся регулярно, из номера в номер поливать Градоначальника заказной грязью.
Сперва Градоначальник никак не реагировал на подобные выходки, отмахивался — мало ли у него дел, вон, церковь Христа Спасителя надо заново отстраивать, отличный, кстати говоря, козырь в возможной будущей предвыборной гонке, но потом, когда поливать грязью его начали куда чаще, грязней и регулярней, чем даже можно было бы ожидать от заказных журналистов, разнервничался необычайно и обратился непосредственно к самому Премьеру (его недавний помощник и руководит регулярно обливающим думским органом на правах генерального директора).
Конечно, Премьер имел свои резоны не любить Градоначальника.
Год назад между ними была развязана настоящая бюрократическая война: правительство желало увеличить таможенные пошлины на продовольствие, а Градоначальник этому упорно противился (по его доводам, это бы поставило крупные города, не только столицу, на грань голода и карточной системы).
Прочитав послание оскорбленного в лучших чувствах Градоначальника, Премьер, как водится, никак не отреагировал, не ответил ему, положил жалобу под сукно, отмахнулся, как от назойливой мухи, и тогда обиженному ничего иного не осталось, как лично выйти на Президента — на правах старого, еще со времен МГК друга.