Час расплаты
Шрифт:
Он углубил наш поцелуй, его язык нерешительно погладил мой, и барьеры внезапно рухнули между нами. Наша магия слилась в каждой точке соприкосновения, и его язык глубже погрузился в мой рот, отчаянный стон вырвался у него. Мои ноги задрожали, когда он поднял меня, чтобы усадить на спинку дивана, и встал между моих бедер, его кончики пальцев скользнули к краям моих шорт. Его прикосновение было таким же собственническим, как и его магия, текущая в моей крови. Он заявлял права на меня, и я заявила права на него в ответ.
— Если хочешь, чтобы
— Хорошо, не останавливайся, — выдохнула я, и пьянящий смех вырвался из моих легких, когда он притянул меня вплотную к себе, питаясь моим желанием.
— Я хочу тебя до боли, Голубок.
Его старое прозвище для меня вызвало улыбку на моих губах. Я скользнула руками по его плечам, впиваясь ногтями, когда боль желания разлилась по каждому уголку моего тела.
— Тогда возьми меня, — приказала я.
Он подхватил меня на руки, положив руки мне на бедра, отнес в свою спальню и пинком захлопнул дверь, от внезапной громкости у меня екнуло сердце. Он повернулся и прижал меня к ней, его рот встретился с моим так быстро, что моему мозгу потребовалась секунда, чтобы понять.
Мощный магнит в моей груди наконец воссоединился со своей второй половиной и послал ракету чистого удовольствия вниз по моему позвоночнику.
«Он нужен мне так близко. Я не могу насытиться».
Его руки стали еще горячее на тыльной стороне моих ног, и желание расцвело у основания моего позвоночника, пустив корни и распространившись глубоко в мои кости. Я знала, что мы продолжим с того места, на котором остановились в том бассейне. Как будто эта всепоглощающая тоска была готова и ждала, чтобы поглотить нас, как только мы подойдем достаточно близко, чтобы снова стать ее жертвой.
Он крепче прижал меня бедрами, и сильное давление его возбуждения заставило меня застонать, мои бедра автоматически изогнулись, чтобы прижаться к нему.
— Черт, Голубок, — прорычал он, прежде чем поцеловать меня сильнее.
Я хотела разом сбросить каждый слой одежды, который на мне был, и все границы, которые разделяли нас. Мы вместе нарушали правила, разрывали их на куски голыми руками, каждое прикосновение было мятежным, каждый поцелуй вызывающим.
Он отстранился и поставил меня на ноги, заставляя меня снова испытывать боль. Он запустил руку в мои волосы, восхищаясь тем, как они блестели в слабом свете его прикроватной лампы. Когда он отпустил их, он повел рукой в жесте, который я начала узнавать как заклинание тишины, чтобы никто не мог нас услышать.
Мое сердце застряло в горле, когда он отступил ровно настолько, чтобы я могла посмотреть на него, и мой взгляд упал на его скульптурную грудь, а затем и на бронзовые овалы пресса. Я почувствовала, как его взгляд также скользнул по мне, и он потянулся вперед, чтобы поиграть со шнурком на моих шортах, притягивая меня ближе за него с голодным звуком.
— Ты все еще можешь
Он одарил меня мальчишеской улыбкой, которая вывела меня из себя, и я положила руку ему на грудь, подталкивая его к кровати, едва бросив взгляд на остальную часть его комнаты. В тот момент была только одна вещь, которая имела значение.
Он опустился на край матраса, и я надавила ему на плечи, склонившись над ним. Он сильнее притянул меня к себе, и я ахнула, почувствовав каждый дюйм его тела у себя между ног.
Он обхватил меня сзади за шею, втягивая в еще один медленный поцелуй, который раздался сквозь оболочку моей плоти.
— Я надеюсь, ты принесла свой персик, — сказал Лэнс, и смех вырвался из моего горла, когда я отклонилась.
— Ты такой мудак, — я хлопнула его по плечу, и он усмехнулся, его руки скользнули под пояс моих шорт сзади.
— Знаю. — Он ухмыльнулся, и я двинулась, чтобы поцеловать его снова, но он откинулся назад, чтобы избежать меня, его глаза загорелись какой-то мыслью.
Он внезапно встал, бросив меня на кровать.
— Ляг так. — Он указал, и я нахмурилась, глядя на него, когда переместилась по диагонали через кровать.
— Зачем? — спросила я с веселым смехом.
Он ухмыльнулся в ответ, и мои глаза скользнули вниз, чтобы проследить за его огромными плечами, упругостью груди и живота, татуировкой красного Льва на сгибе его правой руки. Мои пальцы ног прижались к простыням, и я извивалась под ним, пока он осматривал меня плотским взглядом, который предполагал, что он собирался поглотить меня.
Он наклонился, взял мою правую ногу и обхватил своей большой рукой мою лодыжку. Я извивалась как сумасшедшая, когда он ласкал чувствительную кожу там, смех подступал к моему горлу.
— Боишься щекотки, Голубок? — он насмехался, проводя пальцами по моей пятке, и я вскрикнула, моя спина выгнулась дугой, когда я попыталась освободиться от него.
Он засмеялся, проводя рукой по задней части моей икры, и я вздохнула с облегчением, когда он оставил мою ногу в покое. Его рука поднялась выше, и он заполз на кровать, нависая надо мной и заставляя мой смех затихнуть, когда я встретила пристальный взгляд его глаз. Его колени прижались к внутренней стороне моих бедер, и я снова увидела этот вопрос в его взгляде.
— Не останавливайся, — твердо ответила я, мое сердце колотилось так громко, что он наверняка мог его услышать. — Я хочу этого.
Его глаза заблестели от моих слов, и он облизнул губы.
— Покажи мне, как сильно, — прорычал он, и электричество пробежало по моему позвоночнику.
Я собралась с духом, взяла его руку и поднесла к своим губам, запечатлев поцелуй на костяшках его пальцев. Затем с жаром, охватившим мои щеки, я направила его ладонь вниз к своему горлу, по выпуклостям груди и живота, глубоко вдыхая, когда вела его под пояс шорт прямо туда, где хотела его больше всего.