Час зверя
Шрифт:
Откуда она знает это имя? Кто первым назвал его?
Меня зовут Нэнси Кинсед.
Кто? Кто первым произнес эти слова?
Нэнси осталась стоять посреди улицы. Покачиваясь, глядя на призрачный силуэт замка сквозь прорези в маске. Желудок крутило, но даже тошнота отступила от ее сознания. Нэнси вспоминала свой сон: больница, длинный коридор, заполненный шепотом, гранитный трон, на котором восседает Король Чума. Король ждет Нэнси.
«Король Чума, — пронеслось в голове. — Это его я должна отыскать». Но чье лицо скрывалось под
Она почти что припомнила. Кто-то сидел напротив нее и рассказывал. Кто-то с лицом Чумы. Человек с черепом вместо лица говорил: «Я работаю на Фернандо Вудлауна. Я его личный секретарь. Я живу в Грэмерси-парк вместе с мамой и папой…»
«Это я, — смутно соображала Нэн. — Это должна была быть я». Если бы только она могла все вспомнить.
Она стояла и смотрела, не слыша шума вокруг, торжества карнавала, воплей толпы. Она не замечала полисмена, который обратил наконец на нее внимание и, решительно сжав губы, уже направлялся к ней; рука на кобуре. «Если бы сорвать эту маску, — размышляла Нэн. — Если бы она могла увидеть лицо, скрытое маской Смерти!» Пальцы машинально сжимались, словно она уже ощущала в руках прикосновение резинового черепа.
«Меня зовут Нэнси Кинсед», — шептал череп.
И тут перед ее мысленным взором маска Смерти внезапно спала, и Нэнси увидела:
За ней нет головы. Король Чума безголов. Из разрубленной шеи, точно пучки проволоки, торчат перерезанные вены и артерии. Кровь запеклась, прикрывая зияющее отверстие, потоком пролилась на одежды монстра. Голос булькает кровью, он густой и жидкий, как кровь.
«Меня зовут Нэнси Кинсед».
Нэнси почувствовала, как покачнулась мостовая у нее под ногами. Вокруг сомкнулась тьма. Глаза закатились.
Я. Это я. Там должна была быть я.
Безумный грохот музыки вновь обрушился на нее. Толпа подняла неистовый крик. Нэнси широко раскрыла глаза. Лица, ухмыляющиеся, пляшущие лица колебались со всех сторон, будто морские волны. Пошатываясь, Нэнси повернулась в другую сторону. Над головой раскачивается пузырь уличного фонаря. Испустив тревожный вопль, девушка отшатнулась.
И тут, заслонив небо, над ней нависла маска Смерти.
— Ура! — пронеслось, словно смерч. — Ура королю! Да здравствует Король Чума!
Нэнси отшатнулась, обеими руками сжимая голову. Она видела только немыслимых размеров череп, спускавшийся на нее из тьмы, подменивший полную луну.
— О Боже! — прошептала она.
Какой большой! Человеческий скелет длиной с квартал. Ухмыляющийся череп завис прямо над головой Нэн. Позвоночник покачивался и прогибался, плясали в воздухе костлявые руки. Внизу по мостовой шагали кукловоды в масках-черепах и черных, разрисованных костями пижамах, поддерживая на длинных шестах картонный призрак. Они плясали, кружились, заставляя скелет размахивать руками, неистово притоптывать берцовой костью и плюсной. Все они направлялись к Нэн.
— Ура! — кричали они (маски слегка приглушали их голоса). — Да здравствует Король Чума.
Толпа подхватила их крик. В свете уличных фонарей взлетали
— Ура! Король Чума!
И тут Нэнси увидела его. Посреди кукловодов, прямо под огромным картонным чучелом, которое кружило над толпой. Король ничуть не походил на ее видение. Вовсе не царственный, даже не на троне. Клоун, шут, кривлявшийся и кланявшийся во все стороны, размахивая скипетром, точно дубиной. Король в драных джинсах и лоскутной рубахе, точно нищий, бродяга. Голова закрыта резиновой маской, увенчана бумажной короной. Кивает, качает головой, проносясь между ног огромного скелета, радостно здоровается с толпой.
«Это он!» — подумала Нэнси, едва держась на ногах. Она чувствовала, как вращается желудок, как безжизненный холод расползается по всему телу. Вот он ударил в руки, сковал ноги, проник в кончики пальцев. Сейчас она упадет…
«Слишком поздно, — подумала Нэнси. Схватилась за волосы, словно пытаясь таким образом удержаться на ногах. — Слишком поздно».
Поглядела на заморыша в маске, который продолжал плясать. Подняла руку, указывая на него.
— Это он! — крикнула она. Слезы замутили взгляд. — Смотрите!
— Ура! — Торжествующий рев толпы заглушал ее крик. — Да здравствует король. Король Чума!
— Это он! Это он! — громче завопила Нэн. — Господи, уже началось! — Она тыкала пальцем в маску. — Это он! Кто-нибудь — помогите!
Огромной скелет проплывал у нее над головой. Кукловоды окружили Нэнси со всех сторон, они плясали, высоко задирая свои шесты. Король Чума надвигался на Нэнси, кружился, широко раскинув руки. Сквозь отверстия в маске она различала блеск его темных глаз. Король радостно приветствовал орущую толпу.
— Да здравствует Король Чума! — неслось со всех сторон.
Нэнси зажала рот рукой.
«Господи! Оливер!»
Внезапно она почувствовала на своем предплечье цепкую хватку железных пальцев. Нэн подняла глаза. Над ней склонилось бледное лицо с напряженными глазами, черный форменный козырек уперся ей в лицо. Она указала пальцем на Чуму.
— Офицер, арестуйте этот череп!
— Давайте, леди, освободите дорогу! — потребовал полицейский.
Нэнси вырвала руку и сделала еще один шаг по направлению к отплясывающему Королю. Обеими руками она удерживала свою голову.
— Да послушайте же! Это он! Уже началось! Это он!
Король Чума, танцуя, совершил полный оборот, широко раскинув руки и высоко задирая коленки. Обернувшись, он встретился глазами с Нэн.
Замер на месте.
Руки все еще нелепо торчали в стороны, голова слегка наклонена, глаза в глубине прорезей уставились на Нэн, стоявшую от повелителя Чумы в трех шагах.
Карнавал продолжался, быстрый пронзительный ритм «Пляски смерти» сотрясал воздух. Крики толпы поднимались, стихали и вновь взлетали в вечернее небо. Конфетти сыпалось на голову, ковром ложилось на землю. Огромный скелет летел по небу, точно грозовая туча. Но Король Чума стоял неподвижно, глядя на Нэн, девушка тоже не сводила с него глаз. Выпав из рук повелителя, скипетр с грохотом ударился о мостовую.