Чаша бытия
Шрифт:
М а к с ю т а. Стой, Мухин. Ты куда? Садись, выпей!
Мухин не двигается.
Ты посмотри — начальства не слушается. У тебя что, рука отвалится взять стакан и выпить за хорошего человека? Бери, пей. За его здоровье. Не хочешь?.. Ты знаешь кто? Ты чужой! Понял?
З о б о в. Ладно, отстань от него.
М а к с ю т а (подходит к Мухину со стаканом). Прошу!
М у х и н. Убери руку. Сказал — нет, значит, нет. (Уходит.)
А н т и п о в (с
М а к с ю т а. А я, может, этого и добивался. Но все равно — он уже готов! Осталось заявление подписать.
Затемнение.
З о б о в (один, на авансцене). Но тут я впервые засомневался. Мне не понравилась вся эта сцена и мы все в этой сцене. Мне не понравилось, главное, что мы как бы применили силу вместо закона. Еще вчера я был абсолютно уверен в нашей правоте, а тут пошли сомнения, вмешалось какое-то постороннее чувство. Может, я проявил в тот момент слабость и надо было действовать до конца по плану?.. Недавно прочитал заголовок в газете: «Чувства становятся убеждением». Плохо, когда чувство тянет в одну сторону, а разум — в другую… С этого вечера отношения с Мухиным резко ухудшились, он уже сам искал повода, чтобы пошуметь, опять стал учить нас жить и не стесняясь, к месту и не к месту кричал: «Я старик, я старый человек…»
В комнате т р о е р е б я т и М у х и н.
М у х и н. Никто вам этого не разрешит. И нечего крутить, понимаете. А под суд могут отдать!
М а к с ю т а. Тебя, что ли? Чего ты переживаешь больше всех?
М у х и н. А у меня года! Ты как думал? Хотите крепления поменять на меньший диаметр, а я молчи? Я тоже понимаю, хоть и в техникуме не учился. Я против закона не пойду! И тебе не дам.
З о б о в. Да брось пылить, Мухин, мы же обсуждаем проблему, размышляем вслух. Кто идет против инструкции, чего ты? Пока не договорюсь официально, ничего менять не буду, права не имею.
М у х и н. Никто тебе не разрешит такую вещь делать, нечего и спрашивать.
М а к с ю т а. Ну откуда ты знаешь, откуда тебе известно?
М у х и н. Знаю. Пожил — знаю!
З о б о в. Вот, честное слово. «Пожил — знаю». Да я уже все рассчитал! По-научному, понял? У нас инициатива должна быть или как ты думаешь? Что мы — роботы? Рассчитал — и выходит, можно заменить двадцать два миллиметра на другой диаметр. Попадется еще такой кран — опять с ним мыкаться?
М у х и н. И помыкаешься, а ты как думал? Деньги зря не платят.
А н т и п о в. У него на все свои мерки.
З о б о в. Старые — они все консервативные, с ними каши не сваришь.
М у х и н. А ты кашу, кашу-то варил? Ложку каши кому-нибудь подал? (Отходит в сторону.)
З о б о в. Ну вот, пожалуйста, он еще и обижается. Прямо не знаю, что с ним делать.
М у х и н. Уволить!
З о б о в. Да это-то легче всего.
М у х и н уходит.
А н т и п о в.
З о б о в. Упрямый и малообразованный. Ладно, ребята, пойдем поднимать секцию.
А н т и п о в. Главное, никто и не собирался нарушать.
М а к с ю т а. Вчера к Лешке пришла Татьяна, а этот сел в угол и вот смотрит на нее, смотрит. Нашелся родственник. Танька посидела, встала да пошла.
З о б о в. Сиротки вы мои. Но дело, по-моему, идет к развязке.
Затемнение.
З о б о в (один, на авансцене). Я не ожидал, что развязка произойдет именно таким образом. Акимыч все-таки был человеком неожиданным…
Воскресное утро. В комнате М а к с ю т а — он бреется электробритвой и одновременно разглядывает картинки в журнале «Огонек» — и З о б о в — сидит за столом, просматривает деловые бумаги.
З о б о в. Слушай, Николай.
М а к с ю т а. Мм?
З о б о в. Не помнишь? Мы во вторник брали автокран у комбината?
М а к с ю т а. Скажу точно — четырнадцатого, то есть в понедельник. «Что-то с памятью моей стало»?
З о б о в. Старею.
Смеются.
Ну что, на пляж?
М а к с ю т а. А может, в лес? Я видел — мужик грибы тащил. Катька из ресторана поджарит.
З о б о в. Да откуда грибы? Лето же.
М а к с ю т а. Колосники. Вот такие грибы! А вечером соберемся. Альфреда звать?
З о б о в. Да не пойму… Вроде не совсем удобно.
М а к с ю т а. Комплексуешь, начальник?
З о б о в. Забочусь о нашем моральном облике, Николаша.
М а к с ю т а. А у нас все по закону. Могу доказать.
З о б о в. Да это можно, доказать все можно.
М а к с ю т а. Я тут с таксистом разговорился. Он рассказал, как случайно сбил пьяного. В таком деле, говорит, главное — не подходить к жертве. Если проявишь гуманизм, значит, виноват!
З о б о в. Вывод?
М а к с ю т а. Если сбил по закону — совесть ни при чем.
З о б о в. Я думал, у совести свои законы.
М а к с ю т а. Это что, «мальчики кровавые в глазах»?
З о б о в. Хотя бы.
М а к с ю т а. Что-то сомневаюсь. Так недолго и в загробную жизнь поверить.
Появляется А н т и п о в, несет сумку с продуктами.
А н т и п о в. Надо дежурство по завтраку в выходной считать за два.
З о б о в. Да ладно тебе. Чего принес?
А н т и п о в. Сырки, молоко и суп-письмо. Десять пакетов. Суп рыбный.
М а к с ю т а. Я тебе сказал, пусть сходит Платон Каратаев. Ему все равно, где с бабами трепаться — в магазине или тут с тетей Зиной.
А н т и п о в. Знаешь, я так не умею.
М а к с ю т а (присвистнув). Да что это с вами, голуби? Значит, он остается? Слушай, Зобов, в чем дело?