Чаша гнева
Шрифт:
– Не может быть! – сокрушенно вздохнул брат Анри и перекрестился. – Неужели все так плохо?
– Просто ужасно, – отец Доминик покачал головой. – Замок Лавор целиком отдан еретиками, в горах гнезда ересиархов многочисленны. Людей склоняют к вере ткачей целыми селениями!
– А почему им это удается? – тихо поинтересовался брат Готье.
– Они прикрываются овечьими шкурами! – глаза монаха полыхнули ненавистью. – И ведут на первый взгляд чистую жизнь, полную только добродетели! Но скрываются за этим только жадные демоны, жаждущие совратить как можно больше агнцев из Господня стада!
– Да, осмелели еретики, – покачал головой брат Жиль.
– В том году в Монреале, неподалеку отсюда,
161
епархии
– Так что же, они надеются вытеснить в этих краях Святую Церковь и заменить ее собой? – в голосе брата Эрара звучал откровенный ужас.
– Господь не попустит такого унижения! – ответил монах, и глаза его вновь вспыхнули. – С Божией помощью наступление нечестия будет отражено! Один за другим едут в Лангедок легаты римского престола, и если нужно, то христианнейшие властители, покорные воле понтифика, пришлют сюда войска!
– Вот это вряд ли, – буркнул брат Симон, но отец Доминик его не услышал.
– И как было бы прекрасно! – воскликнул он, вознося руки к потолку, – если бы в первых рядах отправившегося на битву с ересью воинства шли опытные в сражениях рыцари Ордена!
– Устав запрещает нам обращать оружие против христиан [162] , – мягко сказал брат Анри. – Кроме того, если мы начнем тратить силы на преследование еретиков, то кто будет сражаться с сарацинами в Святой Земле и Испании [163] ?
– Вижу я с сокрушением сердечным, что погряз Орден в мирских делах, – монах заскрежетал зубами, а лицо его на мгновение сделалось злобным. – И не видит, где таится главная опасность делу Христа. Что сарацины – они враги явные, и победить их будет легко. Еретики же подтачивают древо веры изнутри, и война с ними – куда более сложна и опасна!
162
в Европе этот пункт устава за двести лет существования Ордена ни разу не был нарушен
163
вклад тамплиеров в Реконкисту редко упоминают, а между тем он весьма велик
– Но мы уже выбрали свою, – равнодушно пожал плечами де Лапалисс. – Наш Орден предназначен для войны с неверными, а еретиками пусть занимается кто-то другой!
– О, не сомневайтесь, ими найдется кому заняться! – зловеще улыбнулся отец Доминик. – Но как бы тогда не было слишком поздно для Ордена [164] …
– Не стоит нас устрашать, святой отец, – поднимаясь из-за стола, заметил брат Анри. – Кто видел смерть сотни раз, не испугается ее. С вашего позволения, мы отправимся на вечернюю молитву!
164
в 1307 году почти весь Орден Храма был арестован по обвинению именно
– Да пошлет вам Господь мудрости! – вежливо пожелал отец Доминик, но лицо его оставалось сердитым, а в голосе все еще были заметны следы недавнего гнева.
Монахи устроились на ночлег в общем зале, а рыцари вместе с сержантами удалились в отведенную им на втором этаже комнату.
– Вы хоть знаете, с кем сегодня беседовали? – спросил брат Симон, после того как "Отче наш" был прочитан положенное число раз.
– С монахом, – с легким удивлением отозвался Робер, – каких сотни шляются по дорогам от Фландрии до Руссильона.
– Отца Доминика, который родом из знатной кастильской семьи д'Аца, – невесело улыбнулся белобрысый астуриец, – многие и по ту и по эту сторону Пиренеев считают настоящим святым! Говорят, что свиток с его доводами против ереси ткачей не сгорел, когда ересиархи бросили его в огонь!
– Клянусь Святым Отремуаном, – упрямо заявил брат Анри, – он вовсе не похож на святого, а что до остального, то пора уже спать! Сами же будете зевать на заутрене!
Глава 12
Ни меж неверных, ни меж христиан
Вассала мир отважней не видал,
Никто так не был к делу веры рьян
И так не чтил святой закон Христа…
27 октября 1207 г.
Лангедок, окрестности селения Безьеж между Кастельнодари и Тулузой
Под копытами лошади мягко хлюпала грязь, впрочем, изрядно просохшая за последние дни. Дождь прекратился, по светлому небу неслись лохматые серые облака, но ветер, явно забравшийся в южные края с далекого севера, был холоден. От него спасал только теплый, подбитый мехом усе [165] . Деревья фруктовых садов по сторонам от дороги стояли голые и страшные, точно черные скелеты неведомых чудищ.
165
вид плаща с рукавами и капюшоном
Робер ехал одним из последних и предавался размышллениям. Ранее он не знал, чем Южная Франция отличается от Северной. Думал, что все различие заключено в языке. Весной, по дороге в Марсель, они пересекли Лангедок гораздо восточнее, двигаясь через Невер, Бургундию и Виваре. Тогда он просто не имел возможности для тщательных наблюдений.
Теперь он видел все в подробностях.
Здесь не было королей, которые могли, как Плантагенеты и Капетинги на севере, навести порядок. Богохульствующие пьяные священники, пустеющие церкви, прелаты, жиреющие на грабежах и обмане – все это было настолько ужасно, что даже ересь публикан, которыми в далекой Нормандии пугали детей, не выглядела страшной. Отец Доминик, пытающийся почти в одиночку бороться с ней, смотрелся бы смешно, если бы не его истовая, слепая вера в собственную победу…
Поговорить с ним во второй раз не удалось. Странный монах, надеющийся на силу проповеди точно так же, как и его противники, ушел до рассвета, задолго до того, как рыцари спустились вниз.
И судя по тому, что потом они его не нагнали, двинулся он вовсе не на запад.
– Во имя Господа, что здесь такое? – изумленный возглас, донесшийся от головы небольшого отряда, заставил Робера отвлечься от размышлений. Он поднял голову и сам остолбенел.
В нескольких десятках туазов впереди двигалась толпа. Шли мужчины, бородатые селяне, женщины в простых платьях вели и несли детей. Все выглядело как переселение, если не считать отсутствие пожитков и то, что одеты все были в чистое.