Чаша кавалера
Шрифт:
— Прошу прощения, миледи, — заговорил он тоном, который приберегал только для избранных, — но, кажется, я имею честь обращаться к леди Брейс?
— Ну, — скромно отозвалась Вирджиния, — вообще-то это я.
— Благодарю вас, миледи. Мне показали вашу милость в деревне. У меня сообщение для вас.
— Для меня?
— Да, миледи. Кажется, ваша милость звонила в Телфорд-Олд-Холл из Лондона, с целью уведомить, что вы прибудете на автомобиле с джентльменом из Скотленд-Ярда и по дороге заедете сюда?
— Совершенно верно. Я говорила с нашим дворецким.
— Боже всемогущий! — воскликнул Мастерс. — Неужели у вас тоже есть дворецкий?
— Боюсь, что да. — Вирджиния виновато покраснела. — Я хотела скрыть это от вас, но не знала как. Хотя Дженнингс служит у нас всего несколько месяцев.
Чтобы избежать сурового, укоризненного взгляда Мастерса, она снова повернулась к Бенсону и с удивлением спросила:
— Дженнингс звонил сюда?
— Нет, миледи. Звонил его лордство, ваш супруг, который мимоходом сообщил, что мистер Дженнингс слег с мучительной зубной болью. Его лордство просил меня сообщить, что он зайдет за вами сюда в пять часов. Он также добавил, — Бенсон опять негромко кашлянул, — что слышал кое-что о сэре Генри Мерривейле и очень хотел бы с ним познакомиться.
— Это просто чудесно, Бенсон!
— Благодарю вас, миледи. Я…
Дворецкий сделал паузу. С поблескивающими серебром волосами, безукоризненно чистыми воротничком и манжетами на фоне черного пиджака, он нисколько не напоминал постаревшего дружелюбного херувима, однако умел проявить дружелюбие к тем, кого одобрял, не шевеля ни единым мускулом на лице.
— Вы собирались что-то добавить, Бенсон, но остановились, — сказала Вирджиния.
— Только то, миледи, что сегодня утром, по странному совпадению, мы познакомились с десятым виконтом.
— С десятым виконтом? — переспросила Вирджиния, наморщив лоб. — О, вы имеете в виду Томми! — Она засмеялась и повернулась к Мастерсу. — Это наш сын. Помните, я говорила вам, что у нас с Томом есть сын девяти лет?
— Помню, — мрачно буркнул Мастерс.
— Но что делал Томми в шести милях от Телфорда? — не без тревоги осведомилась Вирджиния.
— Не волнуйтесь, миледи. Десятый виконт всего лишь играл в индейцев. При нем были очень большой лук и стрелы, которые, как он информировал нас, ему купил дедушка.
— Ах да! Мой отец купил ему лук в универмаге Селфриджа. Надеюсь, Томми не причинил никаких неприятностей?
На миг Бенсон отвел взгляд. Менее одержимая мать, чем Вирджиния, могла бы почувствовать беспокойство при виде выражения голубых глаз дворецкого.
— Нет, миледи. Напротив, было приятно познакомиться с юным джентльменом, испытывающим здоровый интерес к игре в индейцев, грабителей и пиратов в наши дни, когда молодежь так страстно стремится добраться на луну в ракете или уничтожить мир атомной бомбой.
— Томми благополучно вернулся домой?
— Да, миледи. Сэр Генри отправил его домой в автомобиле.
— И он никого не потревожил? Слава богу! Значит, все в порядке.
— Да, миледи. Визит десятого виконта резко контрастировал с приходом некой мисс И.М. Чизмен, лейбористского члена парламента от Восточного Уистлфилда, которая угрожала сэру Генри судебным преследованием. Но прошу прощения. Я…
— Одну минуту! — вмешался сердитый голос старшего инспектора Мастерса, который больше не мог выносить этот обмен любезностями. — Разговоры разговорами, но я пришел сюда повидать сэра Генри по очень важному делу!
— Вот как, сэр?
— Да, вот так! — ответил Мастерс, который до сих пор не мог простить Бенсону его роль в самозванстве в Северн-Холле. — Мое время дорого, и я нахожусь здесь по поручению заместителя комиссара. Так что будьте любезны сказать, где старик, или отведите меня к нему.
На лице Бенсона по-прежнему не дрогнул ни один мускул.
— Сожалею, сэр, — вежливо, но твердо ответил он, — но сэр Генри занят. Вы никак не можете повидать его.
Глава 3
Мастерс выглядел так, словно не мог поверить своим ушам, что фактически соответствовало действительности.
— То есть как?
— Сэр Генри занят, мистер Мастерс. Сейчас без четверти пять. Если вы подождете до половины седьмого, он, возможно, согласится уделить вам несколько минут перед обедом. Но я ничего не могу обещать.
Это было поистине неслыханно. Конечно, Г. М. мог изображать нежную фиалку и не подходить к телефону, похоронив себя в деревне вдали от Лондона. Но отказываться видеть Мастерса хотя бы для того, чтобы назвать последнего подколодной змеей, — такого еще никогда не случалось. Это граничило с невероятным. Увидеть Г. М. было так же легко, как мемориал принца Альберта, [8] и на эстетически чувствительных людей это зрелище часто оказывало столь же мучительное воздействие.
8
Имеется в виду памятник супругу английской королевы Виктории принцу Альберту Саксен-Кобург-Готскому (1819–1861) в лондонском районе Кенсингтон по проекту архитектора сэра Джорджа Гилберта Скотта (1811–1878), выдержанный в помпезном, напыщенном стиле.
— Но почему я не могу его видеть? — осведомился Мастерс. — Чем он занят?
— У него урок пения, сэр.
— Урок чего?
— Пения. Последние полгода сэр Генри активно тренировал свой голос. — Даже невозмутимый Мастерс слегка вздрогнул при этом кошмарном воспоминании. — А в следующий вторник он устраивает первое публичное выступление перед Дамским церковным обществом Грейт-Юборо.
— Публичное выступление?
— Концерт, сэр. В данный момент сэр Генри занимается с синьором Равиоли, его итальянским учителем музыки, и его нельзя беспокоить.
— Уроки пения! — завопил Мастерс, хватаясь обеими руками за шляпу. — Так вот что он делал целых полгода! Но почему?
— У сэра Генри бас, мистер Мастерс.
— Знаю, но… Вы имеете в виду, он поет басом?
— Конечно, сэр. Basso profundo. [9] Что еще я мог иметь в виду?
— Не важно! — Мастерс бросил быстрый взгляд на Вирджинию. — Но не говорите мне, что старик воображает, будто может петь в опере!
Бенсон задумался, слегка склонив голову набок.
9
Глубокий бас (ит.) — басовый голос самого низкого регистра.