Чаша кавалера
Шрифт:
— Папа! — продолжала запыхавшаяся Вирджиния. — Я вела себя по-свински! Илейн Чизмен — чудесная женщина, если ты так говоришь, и, конечно, ты должен на ней жениться.
Уильям Т. Харви стоял неподвижно, уставясь на дочь. Он был так тронут и так стыдился своей попытки украсть панель с надписью кавалера, что утратил
— Я не могла заснуть! — каялась Вирджиния. — Не пригласить бедную мисс Чизмен к обеду! Меня убить мало! Но я позвонила в «Синюю лампу» и поговорила с ней…
— Но, дорогая Джинни, — мистер Харви посмотрел на часы, — сейчас почти два часа ночи! Неужели она не спала?
— Конечно нет! — усмехнулся Том Брейс. — В этих краях никто никогда не спит. Она читала Байрона и заявила, что вы, папаша, напоминаете ей его — один бог знает почему.
— Том! — запротестовала шокированная Вирджиния. — Где твоя романтическая душа?
— Я только начал засыпать, как ты ткнула меня в ребра и спросила, стоит ли позвонить Илейн Чизмен! — Наконец Том смягчился. — В любом случае поздравляю, папаша. Так как, по-видимому, никто не собирается спать, мы могли бы это отметить.
— Хм! — произнес сэр Генри Мерривейл, скромно кашлянув. — Отметить? Я устрою для вас настоящий праздник, сынок! Пуччини сочинил сорок пять куплетов для превосходной баллады под названием «Он призрак, но хочет спагетти». Леди и джентльмены, вы услышите мое пение!
— Н-н-нет! — завопил синьор Равиоли, так тряхнув от возбуждения свитком, что он разметался по всему полу, как голубые билеты в руке миссис Хорнби Буллер-Керк. — Среди ночь? Ни за что! Я не хотеть аккомпанировать!
Г. М. устремил взгляд поверх головы итальянца.
— Не хотите? — переспросил он. — Знаете, сынок, я не был за этой дверью, когда вы говорили с конгрессменом Харви, и ничего не слышал. Мне бы и в голову не пришло упомянуть
— Тюрьма! — Синьор Равиоли судорожно глотнул и опустился на табурет. — Вы петь! Все сорок пять куплетов! Я аккомпанировать!
— Пожалуйста, не надо, — вмешалась Вирджиния своим мягким голосом. — Конечно, это был бы чудесный подарок, но мы не можем затруднять сэра Генри.
— Безусловно! — сразу согласился Том. — Вот что я предлагаю. Мы откроем несколько бутылок шампанского. Конечно, папаша никогда не притрагивается к алкоголю ни в каком виде, но он мог бы ради такого случая сделать исключение…
Медленно, как тяжелый крейсер, маневрирующий перед запуском смертоносной торпеды, Г. М. повернулся к хозяину дома.
— Знаете, — задумчиво промолвил он, — мне любопытно, что произошло с этим дворецким — Дженнингсом. Если кто-нибудь видел его и не уведомил полицию, то он содействовал его бегству…
— Сэр Генри, мы с удовольствием послушаем, как вы поете!
— Конечно! Шампанское откроем позже!
— Хм! — снова произнес великий человек.
Взяв гигантский свиток из рук синьора Равиоли, он принял небрежную позу около клавесина и стал настраивать свое горло звуками, которые лучше не описывать.
— Есть ли здесь кто-либо еще, — осведомился Г. М., устремив поверх очков суровый взгляд на Уильяма Т. Харви, — кто не считает истинным наслаждением и незабываемым опытом услышать мое пение?
Достав авторучку и один из листов писчей бумаги, которые он скомкал, прежде чем сунуть в карман, конгрессмен Харви сел на стул, вцепившись в подлокотники. Но он был мужчиной и умел принимать заслуженное наказание.
— Валяйте, — сказал мистер Харви.