Шрифт:
Пролог
Зима, как и обещали приметы, выдалась суровой. Незадолго до Йоля началась сильная метель, и всего за одну ночь весь Каэрлеон засыпало обильным снегом, какого в столице Объединённых Королевств не видывали уже много лет. Одно дело – когда едва заметные глазу снежинки кружатся в морозном воздухе и тают, едва долетев до земли, и совсем другое – когда даже по самым оживлённым улицам приходится шагать по колено в сугробах. На телегах и в каретах передвигаться стало и вовсе невозможно – только пешком.
Город обезлюдел. Мороз рисовал на окнах причудливые узоры,
Когда воды реки Аск сковало льдом, Элмерик забеспокоился: уж не чьё ли это злое чародейство накрыло несчастный город? Но мастер Каллахан, выслушав его, лишь пожал плечами:
– Это просто зима. Раз в сотню лет даже на юге выпадает снег…
Бард сразу успокоился. У них в Холмогорье зимы были не в пример суровее, чем в Каэрлеоне – особенно в горах, – но чаще всего малоснежные. Прежде он никогда не видел таких огромных сугробов – вот и заволновался.
Жаль, что йольская ярмарка так и не открылась: телеги с товарами увязли в снегу ещё на подъезде к столице, а площадь замело так, что деревянный помост и торговые ряды скрылись под пушистой белой шапкой. Ходили слухи, что ярмарка всё равно состоится: нужно лишь дождаться, пока всё растает. Но в ближайшие дни леденцов и имбирных пряников можно было не ждать…
Элмерик очень расстроился: он всем сердцем жаждал обычной предпраздничной суеты и даже заранее отложил денег на лакомства для себя и друзей. Но, похоже, его печаль разделяла одна лишь Розмари, охочая до пиров и танцев ничуть не меньше, чем бард. Тому же Джерри на йольские гуляния было наплевать, или же он умело делал вид. Ведь поначалу Элмерик обманулся, считая, что Джеримэйну и Каэрлеон пришёлся не по душе, пока не обнаружил того сидевшим на крыше дома (ещё до начала снегопадов) и в немом восхищении взиравшим на лазурную черепицу дворцовых башен и алые флаги с гербовыми королевскими коронами, реявшие на фоне пасмурного неба. Так что уехать обратно в Чернолесье, чтобы зимовать там с мастером Патриком, Джерри больше не собирался.
Что творилось с праздничным настроением Келликейт, Элмерик понятия не имел. Та ещё до начала метели отбыла во дворец по настоятельному приглашению Его Величества (скорее всего, тому приспичило отыграться в фидхелл) и теперь не могла вернуться обратно. Орсон же вообще жил во дворце с самого их приезда в столицу, как и положено рыцарю короля, и бард, к своему стыду, давненько не интересовался, как у приятеля дела.
Там же во дворце (вернее, в обширной дворцовой библиотеке) остался и мастер Флориан со своим ручным вороном и книгой, в которой был заперт призрак его сестры – чародейки Эллифлор. Его доставили туда на попечение лучших королевских лекарей после Зимней Битвы. Угроза жизни миновала, но Флориан был ещё слаб и лекари запретили ему покидать дворец.
Прочих же старших Соколов, казалось, вообще не заботила непогода. Как, впрочем, и отсутствие праздничного настроения. Мартина и Шона бард видел только за столом во время обедов и ужинов. С Каллаханом же встречался ещё и во время уроков, но командир никогда не отличался словоохотливостью и говорить на посторонние темы, не относящиеся к учёбе, не желал. Мастер Дэррек опять был в отъезде (или, лучше сказать, «в
Элмерику было одиноко. Особняк, пожалованный Каллахану предками нынешнего короля, оказался воистину огромным: можно было часами бродить по коридорам и лестницам, но так никого и не встретить (в первые дни Элмерик постоянно опаздывал к обеду, потому что никак не мог отыскать гостиную).
Горожане – все как один – называли дом Соколиным гнездом, а ещё всегда снимали шляпу и кланялись, проходя мимо парадной двери, чтобы отдать дань уважения лучшим чародеям королевства. Ходили слухи, что внутри Соколиное гнездо намного больше, чем снаружи (в этом бард сомневался), что по убранству и пышности особняк уступает лишь королевскому дворцу (это, возможно, было правдой), а многочисленные подземные ходы под Каэрлеоном не только соединяют дом с дворцом (что вряд ли, иначе с чего бы Соколам ездить к королю через улицу?), но даже имеют выход за пределы городских стен (это Элмерик собирался проверить, когда станет потеплее).
Как и на мельнице, здесь не было слуг: хозяйством заправляли невидимые помощники-брауни. В обязанности барда теперь входило оставлять им угощение каждый день на подоконнике с северной стороны дома, сплошь увитой буйным плющом, а после уходить не оборачиваясь. Он не знал, кто из Соколов занимался этим прежде, но новичку брауни сперва не обрадовались. Всю первую неделю они кидали Элмерику в спину объедки, гаденько хихикая, но потом вроде привыкли.
Привык и сам Элмерик. К пустым гулким коридорам; к ночному холоду, пронизывающему до костей, как ни растапливай камин; к жаровне с углями под кроватью, к урокам, которые становились сложнее день ото дня. К тому, что наставник всё чаще переходил в объяснениях на эльфийский, и волей-неволей барду приходилось учиться понимать этот язык. К усталости, от которой за обедом даже ложка в руке ходила ходуном, а сил хватало лишь на то, чтобы обменяться с такими же заморенными друзьями парой ничего не значащих фраз. Он привык к магии, которая теперь приятно покалывала ладони, стоило ему только взяться за арфу.
Смотреть истинным зрением получалось уже легче, чем раньше, – не после того, как со спины сойдёт семь потов, а глаза начнут слезиться от напряжения.
В целом Элмерик был даже доволен такой жизнью. Вот только праздника он ждал с нетерпением и, кажется, не дождался. Обидно было почти до слёз…
Уже после того, как началась эта нескончаемая метель, в Соколиное гнездо вернулся мастер Дэррек. Ему-то непогода была нипочём – обернулся себе в дракона и лети себе куда вздумается.
Он успел как раз к ужину – и это было очень кстати. Появление улыбчивого толстяка разрядило угрюмую обстановку: ведь тот, по обыкновению, ел за троих и болтал без умолку.
– Ох, вы бы видели Браннана! – Он насадил на нож солёный огурец. – Сам улыбается, а рожа – ки-и-ислая. И глаза аж молнии мечут – не в прямом смысле, конечно.
– Ты и при Неблагом дворе успел побывать? – В обычно ровном голосе Каллахана мелькнула заинтересованность. – Вроде же у Медб гостил.
– Я-то гостил. – Дэррек с хрустом надкусил огурец и вытер салфеткой с подбородка огуречный сок. – Так и Браннан тоже. У них же вроде как мир теперь. Вот он и приехал, по-соседски. Не знаю, может, с Олнуэн замириться хотел. Но та к нему даже не вышла. Зато я стал свидетелем прекраснейшей перепалки между королём и королевой. О, если бы вы могли слышать этот мёд речей!